Его непокорная пара. Ясмина Сапфир

такой уж он и плохой. Не так ужасен, как она думает. Он может успокоить ее в своих руках, дать ей защиту и опору. Но вместо того, чтобы позволить подойти к себе ближе, Алия щетинилась дикобразом. И Артар чувствовал каждую иглу так, словно они, в самом деле, в него вонзились.

      Даже странно! Еще неделю назад он бесился бы на тему необходимости разыграть ничью с главной клана нэнги. Генрих Залесный – слабак по сравнению с Ревским. Как можно его не побить?

      Все существо Артара требовало показать слабому сопернику где его место и чего он, в принципе, стоит. Чтобы больше не сунулся! Даже не смел смотреть глаза в глаза! Как равный на равного.

      Даже вякать в сторону Артара не решался!

      Ревский хлопнул ладонью по стеклу. Оно неприятно задребезжало. Напоминало, что современные материалы, хоть и достаточно крепкие, но для некоторых оборотней – совсем не преграда. Особенно, когда те в таком состоянии…

      Самое поганое, что Артар сейчас больше боролся с желанием вернуться к нэнги. А даже точнее – вернуть ее себе. А не со всем остальным. Вот что лилось по венам огнем, обжигая и расплавляя внутренности.

      Мужчина и зверь требовали одного. Ее! Себе! И немедленно!

      Артар прикрыл веки и постарался немного успокоиться.

      Еще не вечер! Завтра они встретятся на танцах. И он покажет Але, что такое настоящий мужчина.

      От мысли что будет ее прижимать, держать в руках во время танца, касаться своим телом ее тела… у Артара опять закипела кровь.

      Дррр… Еще один шлепок не прошел для стекла даром. Ударопрочное окно выгнулось, вернулось к правильной форме и дребезжало уже куда дольше прежнего.

      Артар посильнее стиснул челюсти и собирался уже идти на выход, когда в изголовье лестницы показалась подруга Али.

      Высокая, спортивного вида брюнетка – кажется черная нэнги.

      Раскосые глаза на чуть вытянутом лице, тонкий нос и губы.

      Она выглядела вполне привлекательной, когда рядом не было Али.

      Артар усмехнулся, вспомнив человеческую присказку: «У каждой женщины непременно должны быть: маленькое черное платье, сумочка из крокодиловой кожи и страшная подружка, чтобы все это выгуливать».

      Когда Аля и ее приятельница шли рядом вопроса о том, кто помогает кому выгуливать свою красоту не возникало ни у кого. Все взгляды сходились на Але. Ревского это отчасти подбешивало. Но отчасти и вызывало гордость. За свою женщину. Свою! Кто бы что теперь ни говорил!

      Он так ощущал, он так думал и все в нем говорило за это.

      Ревский развернулся к Люде и, стараясь вернуть себе более-менее спокойное выражение лица, позвал:

      – Людмила Пермская? Могу я с вами поговорить?

      Та приветливо улыбнулась и охотно кивнула.

      От нее тянуло тяжелым, пряным запахом вина, слабым, но уже вполне отчетливым перегаром, который Ревский просто ненавидел.

      Но Артар стойко все выдержал. Они спустились в холл отеля, условно поделенный на две половины. Для отдыха и для решения туристических вопросов.

      Маленькие, юркие лисицы за стойкой ресепшена приветливо поздоровались