Любовь против нелюбви. Салма Кальк

больше нет, и за спиной я тебя больше не оставлю.

      И не сводил с Рональда взгляда, пока тот бочком, держась за щёку, не убрался в дверь, забирая с собой своих людей.

      А лорд Грегори повернулся к Роберту и Катерине. Роберт так и держал её за плечи, ей было страшно, но любопытно – как долго тот продержится против отца и лорда.

      – Слушаю тебя, сын и наследник. Что скажешь? – спросил обманчиво мягко.

      Тот прямо съёжился сразу – кажется, никак не ожидал, что с него вот прямо спросят.

      – Ну, взял. Ну, отдал Мэг. А чего?

      Да-да, а что такого, так говорили дети в школе.

      И Валера так же говорил.

      – Я-то думал, у меня сын. А у меня – не пойми что, – лорд всё ещё не сводил с Роба тяжёлого взгляда.

      – А кто бы ещё спас Кэт? – пробурчал Роб. – Все только жрать горазды! И с обрыва толкать! Кому она мешает?

      – Да кому нужна твоя баба! Одной больше, одной меньше, делов-то. А ты, значит, решил, что эта вот твоя жена стоит семейного сокровища.

      – Да какое там сокровище-то! Ну, видел я его, в руках держал! Обычная побрякушка, только старая, толку-то от неё! Разве что ведьму привязать, но пользы-то с той ведьмы! Она нам что, земли защитит? Клинки вражьи отведёт? От заговоров избавит? Перед королевой слово замолвит? Да ничего подобного! Только вылечит, и то – если согласится! Поэтому – невелика плата за то, что вернула мне жену!

      – А было ли, откуда возвращать? – лорд так злобно глянул на Катерину, что та чуть было снова не зажмурилась.

      Удержалась.

      – А я не помню, милорд, – сказала, так же сощурившись. – Вам же дела нет до того, кто из вашей родни как развлекается.

      – Моя родня – это моё дело, тебя не касается, – отрезал Грегори. – Говори, о чём спрошено!

      – Пока не бьют – и не касается. А вы зря думаете, что вам дела нет. Вам не вечно быть сильным и здоровым! Будете старым и больным, и кто защитит вас от вашего же сына? Для него нет ничего святого, кроме права сильного, и сейчас вы сильнее, а когда не сможете с постели подняться – тут он вас и подстережёт! Как дикий зверь, который перегрызает горло вожаку, если вожак уже не может никого убить! А у вас ещё и племянник такой, подумаешь, сейчас прогнали, а потом передумаете – и заползёт обратно!

      Уж это Катерина знала хорошо. Пока была завучем – кланялись, и здоровались, и говорили вежливо. А как только оказалась в последний свой год в школе просто учителем, так и выяснилось, что очень уж многим она за годы перешла дорожку. Но тут-то – родная кровь!

      – Мой сын – не то дурак совсем, не то одержим, – мрачно сказал Грегори. – И не тебе его порочить – он из-за тебя всем рискнул.

      – Так у вас три сына. И если два – люди, то третий, как и племянник – зверёныши.

      – Закрой свой грязный рот! – завопил каким-то чудом молчавший до того Джеймс.

      – А ты вообще иди вон, – рявкнул на него Роберт.

      – Молчать! – Грегори пнул стоящую у стены лавку, лавка с грохотом упала.

      – Что-то вы слишком раскричались сегодня, дети мои, – с этими словами на сцену вступило новое лицо.

      Священника отца