Любовь против нелюбви. Салма Кальк

вовремя.

      Повернулась к девочкам – те сидели на полу, ревели и гладили щенка. Катерина ничего не понимала в щенках, но надеялась, что зверёнышу не причинили слишком большого урона.

      – Спасибо вам, сестрица Кэт, – заговорили они наперебой. – Если бы не вы – то братец Джейми убил бы нашего Снежка.

      И впрямь, щенок был белый-белый.

      – Ох, девочки, я надеюсь, что с ним всё в порядке, – Катерина согнулась, насколько ей позволял лиф платья, и тоже погладила пса.

      Нос был мокрый – наверное, пёс пережил происшествие без осложнений.

      – Сестрица Кэт, а раз вы вернулись, вы покажете нам, как вышивать розу? – спросила старшая девочка.

      – И ещё вы обещали рассказать сказку, какой никто больше не знает, – выдохнула младшая.

      – Я постараюсь – завтра, хорошо?

      А то ведь уже скоро ужин!

      – Хорошо, мы придём завтра!

      – Не выходите из своих комнат одни, ясно вам? Рональд, у них есть какая-нибудь охрана? Почему вообще детей обижают? – Катерина была зла.

      – Почему вообще кого-то в этой жизни обижают? – пожал плечами Рональд. – Таков закон. Кузины, давайте-ка мы проводим вас до комнат, – он помог подняться сначала одной девочке, потом второй. – Кузина Энни, вам разрешили держать собаку в комнатах?

      – Да, кузен Рональд, – кивнула старшая девочка. – Братец Джон нам разрешил и обещал всё уладить с матушкой.

      – Раз братец Джон – то всё в порядке, – ухмыльнулся тот.

      Комнаты девочек были в двух шагах по коридору. Их там встретили охающие горничные – где они были-то, лентяйки? Неужели не слышали плача и визга?

      А когда обе барышни были переданы на руки воспитательницам и двери за ними закрылись, Рональд взял Катерину под руку.

      – Кэт, я провожу тебя, а то ведь ты снова найдёшь себе какое-нибудь приключение. Ты, я погляжу, теперь мастер находить что-нибудь такое.

      – Да просто невозможно же!

      – Что именно? – вкрадчиво спросил он.

      – Смотреть, понимать, что можешь что-то сделать, и не делать.

      – Лучше не делать – целее будешь.

      – И кем потом себя чувствовать? Тем самым трусом? Пусть бьют слабых и маленьких? Меня тоже били – потому, что слабая и маленькая?

      – Да никто тебя не бил, кому ты нужна? – нахмурился Рональд.

      – Вот и мне интересно – кому? По идее – никому, кроме Роберта, но выходит, что всё иначе. Что ты об этом знаешь? – Катерина попробовала впиться в него взглядом и что-то о нём понять.

      – Что это вы, миледи, под ручку с милордом Рональдом по дому ходите? – раздался вдруг сбоку противный голос камеристки Нэн.

      Эта-то что тут делает?

      Катерина глянула – та сидела на лестнице, по которой, не случись очередного происшествия, ей бы как раз пришлось спускаться.

      – А ты тут что, ногу лечишь? Пока миледи Маргарет там желудком мучается? – спросила как бы невзначай.

      – Как мучается? – подскочила, подхватилась и была такова.

      Но почему-то побежала не наверх, а к той лестнице, с которой спустились Катерина и Грейс.