Пари. Наталья Никольская

корте разыгрывалась подача, на втором – шла борьба у сетки, на третьем шла микстовая партия.

      – Вы уже здесь? – Мамедов узнал голос Фадеева.

      Тот, с сумкой через плечо и с полдюжиной ракеток подмышкой, подошел к нему сзади.

      – Рома, резче удар должен быть, резче, – крикнул он одному из игроков.

      Мамедов посмотрел на парня, которому адресовалось замечание. На скуластом лице Ромы застыло напряженное выражение, маленькие черные глазки горели каким-то недобрым огнем, ноздри мясистого носа раздувались как у норовистого жеребца, рот был приоткрыт, нижняя губа – выпячена.

      – Блин, – ругнулся он, пульнув очередной мяч в сетку и вытирая потную ладонь о тренировочные штаны.

      Засунув пальцы правой руки за воротничок синей футболки, он сделал движение головой в духе восточных танцовщиц, только не вправо-влево, а вперед-назад. Потом подобрал мячи, один из них сунул в карман штанов, и, сутулясь, подпрыгивающей походкой пошел на подачу.

      – Это Сулейманов? – Мамедов кивнул в сторону Романа.

      – Он самый. Тяжеловато мне порой с ним приходится, – вздохнул Фадеев, – талантливый, но невыдержанный, да к тому же лентяй приличный.

      – Он скоро освободится?

      – Роман, – крикнул вместо ответа Фадеев, – гейм доигрывайте и – сюда.

      Сулейманов, застыв посреди корта с мячом в руке, вопросительно посмотрел на тренера.

      – Что непонятного, я сказал, доигрывай.

      Роман пожал плечами и снова вступил в игру. Худой и мускулистый, он легко передвигался по корту, ловко приседая перед низким мячом и, мощно отталкиваясь, прыгал за высоким. Наконец, обведя по линии вышедшего к сетке соперника, он выиграл гейм.

      – Вызывали? – Сулейманов развинченной походкой подошел к лавке, где его поджидали Мамедов с Фадеевым.

      – Брось паясничать, Роман, человек с тобой поговорить хочет, – Владимир Петрович кивнул в сторону Мамедова, – познакомься, это Алискер Мамедов.

      Роман протянул руку.

      – Сулейманов.

      – Ну, я вас оставлю, вы поговорите спокойно, – сказал Фадеев и, собрав свою амуницию, направился к кортам.

      – Я вас слушаю, – Сулейманов стоял переминаясь с ноги на ногу.

      – Да ты садись, Роман, я надолго тебя от тренировки не оторву, но, как говориться, в ногах правды нет. Ты уже, наверное, знаешь, что произошло?

      – Ну, знаю, – пренебрежительно отозвался Сулейманов, – я то тут при чем?

      – Да ты не ершись, я не из милиции.

      – Хоть бы и из милиции, мне нечего бояться, – криво усмехнулся Роман.

      – Нет, если тебя больше устраивает перспектива общаться в прокуратуре, пожалуйста, тогда я уйду, – взял парня на пушку Мамедов.

      – Ладно, – пошел тот на попятный, – что вас интересует?

      – Меня интересует, где ты провел вчерашние вечер и ночь? Начиная, скажем, с двадцати ноль-ноль.

      – Дома провел, – коротко ответил Сулейманов, покручивая ракетку в руках.

      Его лоб, не смотря на молодость, покрывали борозды довольно глубоких морщин, являвшихся, скорее всего, результатом чрезмерно развитой мимики.

      – С