Пари. Наталья Никольская

влетал в дежурку как шаровая молния, испепеляя сослуживцев лихорадочно горящим взором, и не понуждал их к действию громогласными командами, восклицаниями и окриками. Строгие берега полученного им воспитания направляли и усмиряли бурлящий поток его восточного темперамента, задавая ему приемлемое цивильное русло.

      Ко всему прочему, членам вершининской команды не нужно было дважды повторять одно и то же, они все схватывали на лету, хотя у каждого были свои недостатки. Что касается последних, все они с лихвой перекрывались профессиональными достоинствами ребят, их энергией и сообразительностью.

      – Ну ты и жрать! – фамильярно обратился Алискер к Бодыреву, увидев пустой поднос.

      – Я один что ли? – обиженно отозвался тот, – мне, чай, братва помогла, – Сергей кивнул в сторону Ганке и Антонова-младшего.

      Те дружно загоготали.

      – Ладно, шутки – в сторону, – настраивая всех на серьезный лад, твердо произнес Мамедов, – Вершинина дала задание. Ты, обжора, он посмотрел на Болдырева, – остаешься здесь за старшего, все остальные – по коням, расскажу в машине.

      На улице по-прежнему валил мокрый снег. Перемолотый шинами автомобилей, он превращался в грязно-бурую чавкающую жижу. «Дворники» кайзеровской «Волги» работали на полную катушку, но подмерзающий на них снег не давал их резинкам плотно прилегать к стеклу, и Алискеру приходилось время от времени останавливать машину и оббивать ледяную коросту.

      Каждый раз он возвращался в машину, браня (вполне цензурно) «не поймешь на что похожую» февральскую погоду.

      Его кашемировое пальто жадно впитывало в себя быстро таявший снег.

      – Ни в какую химчистку ходить не надо – в очередной раз пошутил он, садясь за руль.

      Оставив Валентин Валентиныча с Николаем у дома Федорова опрашивать соседей, Алискер отправился к парку, на территории которого располагался спортивный комплекс, где тренировались теннисисты. Узнав у вахтерши, где найти тренера, у которого занимался Федоров, Мамедов прошел узким коридором к указанной двери и постучал.

      – Да-да, войдите, – отозвался из-за двери рыхлый тенор.

      – Здравствуйте, вы Фадеев?

      Он посмотрел на круглолицего кучерявого мужичка в спортивном костюме, вперившего в него свои плутоватые голубые глазки.

      Тот сидел в кресле, обитом потертым гобеленом, зажав между пухлых ляжек теннисную ракетку, на которую от натягивал струны. В одном из отверстий на ободе ракетки торчало шило с красной рукояткой. Фадеев неохотно оторвался от работы, но то ли в силу привычки, то ли в силу добродушия растекся в масляной улыбке.

      – Ну, положим, я, что дальше?…

      – Да вы не пугайтесь, дорогой, я не из милиции, – успокаивающе улыбнулся Алискер.

      – А чего мне бояться, – Фадеев поднял свои бесцветные брови.

      – Вот я и говорю, – Алискер шагнул в тренерскую, – зачем бояться. Мне просто нужно с вами поговорить.

      – А кто вы, собственно, такой? – Фадеев стер пот со лба, видно, работа, которой он занимался, отнимала