Избранное. Том 2. Михаил Шустерман

исключительно для евреев, – что-то вроде еврейского дома, гарантирующего и еду, и защиту, приспособив для этого спорные территории. И тем самым как бы приземляя исторический, философский и эмоциональный смысл еврейской жизни.

      Я попытался облечь эту его мысль в более или менее поэтическую форму несколькими строфами, написанными вроде бы от его имени, чтобы вы, читатель, разобрались с самим собой по поводу мыслительного загиба серьёзного публициста, который, конечно же, и в нём был и остаётся евреем. Хочу лишь заметить, что моё личное мнение по этому вопросу не совпадает с замечаниями «виртуального» Дмитрия Львовича.

      На вопрос об отношении к Израилю

      Скажу прямо: я не в восторге…

      И от патриотизма несколько сусального,

      И от здравого смысла, мёрзнущего в морге.

      Евреи – образец пиетета духовного!

      На них даже ангелы косились…

      Служа офицерами Генштаба у верховного,

      Они взяли и, бабах, приземлились.

      Предпочтя глубокому узкое,

      Покинули небесные чертоги веры.

      И железной поступью пришли еврорусские,

      Там коммунисты, здесь – пионэры!

      Туда, где рыбу ловили пророки в Кинерете

      И кудрявились шерстью библейские овцы,

      Пришли мученики чёрной эзотерики

      И постиспанских храмов торговцы.

      Когда-то мы дарили миру поэтов,

      Финансистов, духовников и лордов…

      Но почему-то на землю святую эту

      Репатриировались «жидовские морды».

      Здесь Иосиф радовался рубашке в полоску,

      В сознании вера играла шампанским…

      А вами России был подарен Троцкий,

      А великой Америке – Меер Ланский.

      Здесь сиял Вавилон светом нездешним.

      Отшельники сберегли Тверию и Явне.