Избранное. Том 2. Михаил Шустерман

документ на проверку.

      Можно красную книжку с двуглавым орлом,

      Иль своим глазом – к ихнему глазу…

      Можно морду лица, или просто баблом,

      Или пластиком, годным к показу.

      Можно просто сказать – пацаны, это я!

      Вдруг тебя по портрету узнают?

      Но скорее заявят – полегче, свинья,

      Здесь всегда документ предъявляют!

      Предъяви документ, что не ихний агент,

      Что тебе невозможное – можно!

      Что не псих, а как все, – постоянный клиент,

      Получивший вакцину подкожно.

      И вблизи тебе путь преграждающих лент,

      У оград и щитов полицейских,

      Чтобы выжить – всегда предъявляй документ

      До команды: «Внимание, целься!»

      Протестуй с документом, что ты – это ты,

      Будь готов, что в судах и больницах

      Тебя ждут не надежд наградные листы —

      Боль и скорбь на запретных страницах.

      Всё, что жизнью зовётся на этой земле, —

      Сумма цифр разрешений для входа.

      Ты – лишь образ на том, запотевшем стекле,

      Где тебя охраняет погода.

      Даже если на всё ты припас документ,

      Ты богат, Б-г веселья и грусти…

      Президент, нобеляр, чемпион, джентльмен —

      Всё равно тебя где-то не пустят…

      Но и в этом аду не пристало грустить,

      День придёт – вы его не ищите…

      Там, где будем мы все, под табло «Пропустить»,

      Скажут ангелы вам: «Проходите!»

      Вы им скажете: «Что, проходить просто так?

      Вы серьёзно? Идти? Без облома?»

      Вам ответят служители божьи: «Чудак,

      Здесь без пропуска – вы уже дома».

2021

      «Всё, что ушло, всуе-всуя…»

      Всё, что ушло, всуе-всуя!

      И в тару сунули останки…

      Лениво сходятся края

      Заржавленной консервной банки.

      Мир грешный давится слезьми

      И кулаки во рту мусолит.

      Взывает он: «Меня возьми!

      А этого – оставь на воле…»

      Там, где на хаме выжил хам

      И отдала стерня надхлебок,

      Назло усопшим петухам

      Лишь вороньё кричало с неба.

      Молились истово прикладку

      Сгоревшей церкви муравьи…

      И оставалась лишь загадка

      От храма Спаса на Крови.

      Здесь распустился эфемерно,

      Во всей красе – один за двух,

      Зелёным символом Минервы

      Ошеломительный лопух.

      Под ржавой охрою закат,

      Кренясь, напоминал о ночи…

      И свет, что низким солнцем свят,

      Был слаще, гуще и короче.

      Брело мычание коров,

      Измученное жаждой дойки…

      И звёзды обретали кров,

      И ждал коньяк у барной стойки…

      Комками красок полотно

      На почту шло, как взгляд в конверте.

      Само себе подчинено

      Для новой жизни после смерти.

      Молились истово глаза

      Невероятному в невнятном,

      Чего уму принять