Зов костяных кораблей. Р. Дж. Баркер

к нему и сжала клюв.

      – Помолчи, ветрогон, – сказала она. – Я не стану рисковать: нельзя, чтобы живые услышали мои слова. Не исключено, что они сочтут мое решение неправильным, если увидят, что я отправляю на смерть их любимых. – Она отпустила клюв ветрогона, а затем повернула в сторону его голову.

      И Джорон услышал, как из клюва вырвался негромкий, но пронзительный крик.

      – Я не сказала, что ты должен молчать, ветрогон, – добавила Миас, и существо разочарованно крикнуло, привлекая к себе все взгляды.

      – Странные существа! Странные существа. Сначала молчать. А теперь говорить. Не имеет смысла.

      – Она не хочет, чтобы больные тебя услышали, ветрогон, – сказал Джорон, и хищный изогнутый клюв повернулся так, что нарисованные на маске глаза уставились на Джорона.

      – Зачем приводить ветрогона? – спросил он.

      – Потому что мне нужна твоя помощь, – сказала Миас. – А теперь пойдем, мы поговорим внизу.

      Когда они спустились на нижнюю палубу, Джорон и Миас снова завязали тряпицей лица.

      – Зачем так делать? – спросил ветрогон.

      – Запах, – ответил Джорон.

      – Люди плохо пахнут, – заявил ветрогон.

      Они спустились по лестнице в темноту и почти непереносимую вонь. Миас выругалась, поднялась наверх и сразу вернулась с факелом. Интересно, что могло произойти, если она умудрилась забыть вещь, которая ей требовалась. Это было совсем на нее не похоже.

      – Там, – сказала Миас, показывая на дверь перед ними, – находятся твои соплеменники, ветрогон. Они выглядят так, как и должны выглядеть в таком месте, но я не знаю, почему они здесь оказались.

      – Чтобы корабль летал, – сказал он, не глядя на Миас.

      – Их там слишком много для такого корабля, – сказала Миас. – И, если ты прав, то почему они находились здесь, а не на палубе, когда корабль попал в беду? Нет, тут какая-то тайна, ветрогон. – Она подняла факел повыше.

      – Для меня? – спросил ветрогон.

      – Да. Если судить по тому, как здесь обращались с людьми, я не понимаю, почему к ветрогонам относились лучше, и едва ли они проявят к нам доверие. – Но когда они увидят своего соплеменника, то, быть может, поведут себя иначе.

      Говорящий-с-ветром согнул коготь на крыле и взял у Миас факел. Затем вытянул голову так, что его клюв оказался напротив лица Миас.

      – Убивать ветрогонов, тоже? – спросил он.

      – Это твой народ; ты сам должен понять, когда их страдания станут невыносимыми. Так что ты будешь решать их судьбу.

      Голова ветрогона оставалась совершенно неподвижной, отсветы пламени лизали его шею, воздух отравлял отвратительный запах обожженных перьев. Все-таки это было некоторым улучшением.

      – Мой народ, – сказал он и втянул голову в плечи.

      – Джорон и я будем в каюте на палубе, ты придешь к нам, когда будешь готов.

      Ветрогон издал пронзительный, почти оглушающий в замкнутом пространстве звук.

      – Уходите! – сказал он. – Не пугать