Любовь вопреки. Елена Игоревна Прибыльцова

Софья старалась больше молчать. На все вопросы Золотова отвечала коротко и часто невпопад. Вся еда осталась у неё на тарелках нетронутой, кусок в горло не лез. Видела Софья, как хмурился отец и недовольно поглядывала на неё мать. А Золотов всё говорил о своей столичной жизни, о том, что его с уважением принимают в высшем свете, несмотря на его не дворянское происхождение. Рассказывал о заграничных поездках и своих особняках в Италии и Польше, о венской опере и парижском Версале, о золотых приисках где-то в Сибири, о грандиозных планах расширения и приумножения своего благосостояния. А сам не сводил восторженного взгляда с Софьи. Видно было, что он очарован девушкой. И Золотов даже не пытался скрывать своего восхищения.

      *** *** ***

      Софья захлопнула за собой дверь и без сил опустилась прямо на пол посреди комнаты. Девушка была близка к истерике. Слёзы градом хлынули по её лицу. Нет, она лучше умрёт, чем согласится стать женой этого противного спесивого старика! Ни за что на свете она не будет его игрушкой! В том, что Золотов попросит её руки уже не оставалось никаких сомнений. Взгляды, которыми он обменивался с её отцом, были красноречивее любых слов.

      – Барышня, не плачьте, не убивайтесь вы так! – успокаивала её Настя. – Да ведь такой жених богатый да важный – это честь большая! В шелках да бриллиантах ходить будете, в столице жить, мир повидаете. У него поди деньжищ-то не меньше, чем у царя-батюшки…

      – Да замолчи ты, дура! – Софья поднялась на ноги и вытерла слёзы. – Не нужны мне его миллионы и сам он даром не нужен! Не пойду за него ни за что!

      – Вы что, барышня, родительской воли ослушаетесь? Грех ведь это какой…

      Не успела Настя договорить, как в комнату вошла Мария Петровна. Служанка оставила мать и дочь наедине.

      – Софья, отец недоволен твоим поведением! Что же ты сидела, молчала, как воды в рот набрала? Отчего не показала Алексею Николаевичу, как ты умна и образованна? Недаром же мы тебе гувернантку нанимали…

      – Матушка, вы мне одно скажите: неужели вам меня не жаль вовсе? – Софья жалобно взглянула на мать.

      Мария Петровна усмехнулась, подошла к дочери, обняла её и тихонько, успокаивающе заговорила:

      – Сонечка, неужели ты своего счастья не понимаешь? Как королева жить будешь! Да и человек он неплохой – умный, порядочный. Вот наконец жениться надумал, да всё никто ему не нравился. А ты сразу по душе пришлась. Очарован он красотой твоей, так нам прямо и сказал. И ещё доволен он, что ты девица скромная, чистая, неизбалованная. В столице, он говорит, почитай, таких и не осталось. Как куколку тебя нарядит, золотом осыплет. Как за каменной стеной за ним будешь жить. Радоваться ты должна, а не плакать. Ну ничего, это пройдёт…

      – Матушка, я боюсь его, неприятен он мне! Он так смотрел на меня, как на свою вещь. Да он в отцы мне годится! Вы что же продать меня ему хотите?! – слёзы вновь потекли из её глаз.

      – Замолчи немедленно! Не дай Бог отец услышит! Ты что такое говоришь! Успокойся и смирись! Борис Ильич с Алексеем Николаевичем ещё в Петербурге сговорились о тебе. Так что всё