Золотые земли. Птицы Великого леса. Ульяна Черкасова

поддержали с другого конца улицы. – Они кошельки у честных людей срезают.

      – И кур крадут!

      Народ толкался. Дару пихнули в бок локтем, наступили каблуком на ногу.

      – Давай уйдём, – попросила она сестру.

      – Подожди, я хочу только…

      – Народ злится. Как бы чего не вышло, – прошептала настойчивее Дара.

      Безудержная, беспощадная ярость толпы была ей слишком хорошо знакома.

      – Ох, ладно, идём, – согласилась Весняна, и Дара скорее потянула её за руку.

      Девушки стали пробираться в сторону, прочь от городской площади.

      Вновь зазвенел колокол, созывая вече.

      – Разошлись! Дайте дорогу князьям! – заревели гридни и пошли на толпу, выставив перед собой оружие.

      Люди попятились, бабы завизжали возмущённо и испуганно.

      – Дай пройти! – выкрикнула в отчаянии Дара. – В сторону!

      – Лесная ведьма, – выдохнул кто-то с ужасом.

      Дара грозно сверкнула глазами, выпрямила спину и крепче сжала руку сестры.

      – Дорогу! – звонко потребовала она.

      И незнакомый рослый мужик сам уступил дорогу и притянул к себе жену, отводя подальше от лесной ведьмы.

      Наконец сёстрам удалось выбраться на свободное пространство.

      – Думала, задавят, – проговорила взволнованно Веся.

      Дара оглянулась на площадь, слушая призывный гул колокола.

      – Не знаешь, за что фарадалов казнят?

      – Первый раз слышу. Украли, наверное, что-нибудь. Пойдём, пойдём скорее. Нечего смотреть на такие ужасы.

      – Как думаешь, их сожгут на костре?

      Веся остановилась, посмотрела с пониманием на Дару.

      – Вряд ли. Не слышала, чтобы у нас кого-то сжигали. Говорят, будто обычно головы рубят или вешают, – произнесла она и добавила тут же поспешно: – Пошли, у меня ноги замёрзли.

      Теперь она вела за собой Дару, подбадривала нарочито пустой и весёлой болтовнёй. Веся рассказывала о поясе, который намедни начала вышивать для жениха, о височных кольцах, которые купил ей Ростислав, о том, что никак не получится уже собрать достойное приданое к весне.

      Девушки зашли в княжеский дворец, торопливо преодолели его длинные путаные коридоры и закрылись, наконец, в своих покоях.

      Веся скинула валенки и подлетела босиком к окну, распахнула ставни, пропуская внутрь свет. Дара осталась в дверях, сбивая снег с обуви, отряхивая понёву. В тёплой натопленной комнате лёд начал таять, и на пол потекла вода.

      – Снимай одежду, а то простудишься, – поторопила Веся.

      Она сама бросила новую, подаренную женихом шубку и подскочила к печке, открыла заслонку и разворошила угли.

      – К вечеру снова придётся истопить, – посетовала она. – В княжеском тереме тепло быстро выдувает.

      – Палаты здесь все слишком большие, – отозвалась равнодушно Дара.

      – Ты как? – Сестра развязала пояс, стянула одежду.

      – Не очень. Просто вспомнилось всё сразу.

      – О пожаре?

      – И