Кровь черного подсолнуха. Джулия Эйлер

он здесь. Конечно, им нужен святоша, но не обязательно ведь выполнять условия так буквально! Можно ведь было взять любого другого парня из семинарии, не сына священника…

      – Я хочу найти отца. И… Свой путь, заодно.

      Говорить больше необходимого Лукас не собирался. Но воспоминания ведь не спрашивают, когда приходить? Они просто начинают мелькать перед глазами, как кадры затертой до дыр пленки. Ее смотрели уже миллионы раз, в сознании уже перепутались детали, но стоит лишь щелкнуть выключателем, и чертова пленка проигрывается заново…

      Год назад

      Вернувшись из семинарии, Лукас бросил сумку в комнате и побежал за дом, прихватив черный блокнот и ручку.

      – Пап, я гулять! – крикнул он и хлопнул входной дверью.

      Широкие просторы всегда восхищали парня. Везде, куда дотягивался взгляд, были зелёные луга, на которых часто паслись коровы самых разных пород и расцветок, и небо… Это небо сложно описать словами. Оно словно собрано из миллиардов пазлов, каждый из которых неповторим. То пышные, как сладкая вата в парках аттракционов, то напротив – одно-два облачка на все небо. Лукас часто думал о том, что новый день всегда начинается с неба. И так же, как не повторится этот день, не повторится и чудесный рисунок облаков.

      Наконец, парень увидел свою гору, на которой росло единственное дерево в долине. Высокое, с нижними ветками как раз на уровне груди Лукаса, дерево не зря заслужило любовь парня. Хотя однажды Лукас упал с верхушки и сломал ногу, оно все равно было лучшим. Гор вокруг было бесконечное множество, такая уж местность, а деревьев как раз дефицит. Ну с какой радости им расти среди поля? А это выросло. Да ещё какое!

      Много лет назад отец сделал там качели, и с тех пор Лукас каждый день приходил сюда. Это было его местом силы.

      Вдоволь накатавшись, написав пару-тройку стихов, парень заторопился домой. Нужно было ещё сделать домашние задания. Они, несомненно, не являлись для него проблемой, но сделать нужно. Лукас не хотел, чтобы отец печалился.

      Отец Кирилл – или, как его называли прихожане, святой отец – был человеком своеобразным. Методы воспитания, по мнению Лукаса, были самыми что ни на есть действенными. Он никогда не кричал – что бы сын ни натворил. Был неизменно ко всем добр. Именно по этой причине в их доме частенько ночевали бездомные.

      В прекрасном настроении Лукас почти вприпрыжку помчался к дому. Отец уже должен вернуться, где бы он ни был, и сегодня его очередь готовить ужин.

      – Пап, я дома! – крикнул Лукас, закрыв входную дверь. Ответа не последовало.

      Парень прошел на кухню, включил свет и никого не обнаружил. Все та же маленькая, пустая кухня с пятью шкафчиками и чистой раковиной. Ни тебе ужина, ни отца.

      Лукас запаниковал. Ещё не сильно, только мысленно, без внешних признаков. Но страх подступал к горлу, скручиваясь в районе груди. 

      – Так не должно быть, – пробормотал Лукас себе под нос. 

      Он прошёлся по двум спальням – отца и своей, встретив лишь пустоту; больше комнат в доме нет. Искать негде. Лукас остановился в коридоре, у домашнего телефона,