Она любила убийцу. Янина Хмель

заметила корзину тюльпанов и прикрыла рот полотенцем, которое было в это время в руке.

      Максим протянул ей цветы.

      – Мне сто лет не дарили цветы…

      – Не думал, что вы так хорошо сохранились, – улыбнулся Максим, поймав мою ладонь.

      – Можешь больше не стараться ей понравиться, – закатила глаза я, – она уже без ума от тебя.

      Мама рассмеялась.

      – Я же говорю, она сначала говорит, потом думает, – она заметила букет ромашек в моей руке, и её лицо изменилось, как будто она что-то вспомнила, но потом улыбка снова вернулась на её губы.

      – Ужин уже готов. Сейчас Рита всё расставит. Максим, хотите вина?

      – Только если Рита составит мне компанию, – он посмотрел на меня.

      – Она уже приговорила бокальчик…

      Я покраснела, предугадывая его слова.

      – А мне говорила, что не пьёт алкоголь… – Максим снова посмотрел мне в глаза.

      – Пойду… поставлю букет в вазу, – выдавила из себя я и выскочила из гостиной. – И принесу ужин.

      Пристроив ромашки в мамину любимую вазу, я сперва отдышалась, а только потом вернулась с тарелками.

      Максим уже стоял с бокалом, что-то рассказывая маме, а та смеялась, заливаясь краской, как девочка.

      Рядом с ним я теряла контроль над своими эмоциями. Такого со мной никогда ещё не было. Я молча расставила приборы и тарелки с едой на стол.

      Максим посмотрел на меня и протянул руку. Я схватилась за его ладонь, как будто она была той, что должна вытащить меня со дна колодца, в который я провалилась.

      – Оказывается, ты не пьёшь алкоголь после школьного выпускного, – прошептал мне на ушко Максим.

      – Ма-а-ам! – взвизгнула я.

      – Я ж не знала, что ты не поделилась этой историей со своим, кхм, – она хихикнула, – молодым человеком.

      – Дайте мне вина! – закатила глаза я, хватая свой бокал и бутылку со стола.

      – Она пришла домой в разных туфлях! – смеялась мама, поправляя тарелки на столе.

      – В женских хоть?

      Мама рассмеялась в ответ.

      Я сделала глоток и отвернулась.

      За столом Максим хвалил мамины кулинарные способности и отчитывал меня, что позволила маме готовить с гипсом на всю ногу. Я даже не пыталась оправдываться, потому что прекрасно знала мамин характер. Мама расспрашивала его о «Красной букве»… И только я молчала, допивая уже третий по счёту бокал.

      Максим держал свою руку на моей коленке под столом, мы часто встречались глазами, но я быстро отводила свои. Казалось, в них было всё написано: я влюбилась.

      – Здесь из курящих я одна? – Мама поднялась.

      – Мам, тебе нельзя! – хотела возразить я, но она перебила меня:

      – Вот ещё! – И, схватив рядом стоящие костыли, медленно последовала на крыльцо, отмахнувшись от нашей помощи.

      Мы остались с Максимом вдвоём.

      – Вкусное вино? – улыбнулся он.