Лазурный след. Путь ученого Яна Черского к разгадке тайн Сибири. Болеслав Мрувчинский

перед этим уже где-то учился? – спросил он первого от края.

      – В Ягеллонском университете в Кракове, Ваше Императорское Высочество! – раздался размеренный ответ.

      – А ты?

      – В Главной школе в Варшаве.

      – А ты?

      – В казармах…

      – А ты?

      – В Московском университете, Ваше Императорское Высочество.

      Они прошли так вдоль целого батальона и вернулись. Князь до этой поры имел для каждого офицера, порой даже унтер-офицера, какое-то доброжелательное слово. Теперь, однако, он перестал улыбаться.

      – Ничего удивительного, что у вас нет неграмотных, – произнёс он язвительно. – Достаточно набралось этих образованных маменькиных сынков…

      Пошёл он дальше в молчании, окидывая время от времени взглядом неподвижные шеренги. Снова остановился у первой роты.

      – Парни как дубы, – произнёс он в задумчивости. – Как они в штыковом бою? – обратился он к Ланину с вопросом.

      – Как дьяволы, Ваше Императорское Высочество! Ведь это первая рота!

      Капитана охватило самомнение. Произнёс он на этот раз несколько больше, но, по-видимому, именно это пришлось Князю по душе.

      – Догадываюсь я, что обучаешь их хорошо, – добродушно покачал он головой. – Слышал, ты был чемпионом в фехтовании. Наверное, до сих пор бился только с офицерами. А есть более молодые? Очевидно, с ними не пробовал?..

      Ланин почувствовал себя сильно задетым этим подозрением.

      – Ваше Императорское Высочество! – воскликнул он, задетый за живое. – Какой был бы из меня командир, если бы я не проверил возможности своих солдат? С каждым бился!

      – Следовательно, они могут сравниться с тобой несмотря на то, что значительно моложе? Ведь они в большинстве своём поляки. Большие преступники, без сомнения, но народ воинственный…

      Князь как будто забыл о своём высоком звании. Обращался к нему доброжелательно, свободно, как к равному себе. Ланин прыснул со смеху!

      – Ваше Императорское Высочество, извините меня, пожалуйста, – произнёс он, размахивая пренебрежительно рукой, но поляк так годится для штыка, как, извините за сравнение, вол для кареты. Ведь даже в этой их песенке сказано: «Саблей отберём!» Следовательно, они саблей и постоянно саблей, а сегодня уже сабля несущественна. Штыки – это основа! Кто их побил? Наши царские штыки! Раз, другой, третий, а они не умеют извлечь из этого урок. Всё время саблей, и поэтому снова сидят в Сибири. Тупой народ, Ваше Императорское Высочество!

      Он разболтался так, что Князь смеялся, а с ним весь генералитет. Капитан почувствовал, что сосредоточилась на нём всеобщая симпатия, и потому воодушевлялся всё больше.

      – В моей роте имеется такой, который является чемпионом среди солдат, как я среди офицеров, – говорил он живо. – Но что из того? Выдерживает десять минут, выдерживает полчаса и в конце концов теряется. Считал когда-то, что набью ему руку, и он станет равным мне. К сожалению, поляк! Среди своих может первенствовать, со мной не может сравняться. А почему? Потому что вбивали ему в голову с детства: «Саблей отберём!»