Поющая для Зверя. Лали Та

Довольно. – берет себя в руки, чувствуя, как черная ярость застилает глаза.

      – Не довольно, Эмир! – в ее глазах блестят слезы ярости. – Проваливай к чертям собачим, туда, где тебе самое место! И возвращаться не смей! Ты оскверняешь своим присутствием эту святую землю!.. – обрывает мысль, начиная хрипеть, потому что сам не понял, как сомкнул пальцы на ее горле.

      – Я. Сказал. Довольно. – Приближает к ней свое лицо, получая какую-то нездоровую радость от того, что заставил заткнуться наконец. – Я надеялся, что встречу здесь ту девочку, которую полюбил, – рычит в губы, смотря в испуганные глаза, – но я ошибался. Ты не та, кого я искал, Аиша. Ты. Маленькая избалованная стерва. И больше, – касается носом ее кожи, и она дрожать начинает от страха. – Клянусь, я никогда тебя больше не побеспокою.

      Отпускает резко, и Аиша отлетает в сторону, хватаясь за горло и начиная хрипеть.

      Разворачивается спиной, чувствуя, как бешенство подкатывает тряской в теле.

      И уже на выходе бросает ей через спину:

      – Я убивал и за меньшие нанесенные мне оскорбления, – рычит сквозь зубы, еле сдерживаясь, чтобы не развернуться и не разорвать ее на части. – Еще раз увижу тебя, и ты горько пожалеешь об этом, Аиша.

      А она ничего не отвечает. Так и стоит где-то там, сзади, трясясь как лист и обхватывая себя руками.

      И сквозь пелену гнева, ему вдруг хочется совершить безумство. Схватить ее, брыкающуюся, закинуть на плечо и бежать на самый край света. Сделать своей даже через силу, на столько сильна его одержимость этой сукой.

      И глаза прикрывает, успокаивая зверя внутри.

      Не может. Не сделает. В память о девочке, которая промывала его раны, когда он дрался за нее. От нее ничего не осталось, кроме зеленых, бездонных глаз.

      Оборачивается, бросая на нее последний взгляд с привкусом горечи, и дыхание перехватывает от того, как она прекрасна. Серебро струящихся волос, белая, сияющая кожа, алые сочные губы, сводящие с ума и эти глаза… О, дьявол… Сколько раз эти глаза преследовали его во снах…

      Судорога проходит по телу от мучительного желания, смешанного с болью, и он делает над собой усилие, дергая ручку двери и вылетая из комнаты.

      Только не возвращаться. Никогда.

      Ему слышится, будто она что-то кричит ему вслед, но понимает, что с ума просто сходит. Просто одержим и болен. И несется по коридору, не обращая внимания на удивленных слуг, которых сносит с ног, пока пелена застилает глаза.»

      Эта сцена, произошедшая меньше недели назад, вызывает новый приступ боли.

      Не позволит, не может дать ей снова власть над ним в руки.

      И голову тисками сжимает, словно это поможет прогнать ее.

      Не может… Не может держаться от нее подальше. Она – его неизлечимая болезнь. Заноса, застрявшая в мозгу.

      И вскакивает на ноги, вылетая из аппаратной. До последнего не понимая, куда направляет его воспаленное сознание.

      Глава 7

      Бредет по коридорам, а в голове только что и стоит – ее лицо и силуэт.