Маугли. Редьярд Джозеф Киплинг

не повёл. Он сказал только:

      – Смотрите, о волки! Зачем Свободному Народу слушать чужих? Смотрите хорошенько!

      Волки глухо зарычали хором, и один молодой четырёхлеток в ответ Акеле повторил вопрос Шер-Хана:

      – Зачем Свободному Народу человечий детёныш?

      А Закон Джунглей говорит, что, если поднимется спор о том, можно ли принять детёныша в Стаю, в его пользу должны высказаться по крайней мере два волка из Стаи, но не отец и не мать.

      – Кто за этого детёныша? – спросил Акела. – Кто из Свободного Народа хочет говорить?

      Ответа не было, и Мать Волчица приготовилась к бою, который, как она знала, будет для неё последним, если дело дойдёт до драки.

      Тут поднялся на задние лапы и заворчал единственный зверь другой породы, которого допускают на Совет Стаи, – Балу, ленивый бурый медведь, который обучает волчат Закону Джунглей, старик Балу, который может бродить где ему вздумается, потому что он ест одни только орехи, мёд и коренья.

      – Человечий детёныш? Ну что же, – сказал он, – я за детёныша. Он никому не принесёт вреда. Я не мастер говорить, но говорю правду. Пусть он бегает со Стаей. Давайте примем детёныша вместе с другими. Я сам буду учить его.

      – Нам нужен ещё кто-нибудь, – сказал Акела. – Балу сказал своё слово, а ведь он учитель наших волчат. Кто ещё будет говорить, кроме Балу?

      Чёрная тень легла посреди круга. Это была Багира, чёрная пантера, чёрная вся сплошь, как чернила, но с отметинами, которые, как у всех пантер, видны на свету, точно лёгкий узор на муаре. Все в джунглях знали Багиру, и никто не захотел бы становиться ей поперёк дороги, ибо она была хитра, как Табаки, отважна, как дикий буйвол, и бесстрашна, как раненый слон. Зато голос у неё был сладок, как дикий мёд, капающий с дерева, а шкура мягче пуха.

      – О Акела, и ты, Свободный Народ, – промурлыкала она, – в вашем собрании у меня нет никаких прав, но Закон Джунглей говорит, что, если начинается спор из-за нового детёныша, жизнь этого детёныша можно выкупить. И в Законе не говорится, кому можно, а кому нельзя платить этот выкуп. Правда ли это?

      – Так! Так! – закричали молодые волки, которые всегда голодны. – Слушайте Багиру! За детёныша можно взять выкуп. Таков Закон.

      – Я знаю, что не имею права говорить здесь, и прошу у вас позволения.

      – Так говори же! – закричало двадцать голосов разом.

      – Стыдно убивать безволосого детёныша. Кроме того, он станет отличной забавой для вас, когда подрастёт. Балу замолвил за него слово. А я к слову Балу прибавлю буйвола, жирного, только что убитого буйвола, всего в полумиле отсюда, если вы примете человечьего детёныша в Стаю, как полагается по Закону. Разве это так трудно?

      Тут поднялся шум, и десятки голосов закричали разом:

      – Что за беда? Он умрёт во время зимних дождей. Его сожжёт солнце. Что может нам сделать голый Лягушонок? Пусть бегает со Стаей. А где буйвол, Багира? Давайте примем детёныша!

      Маугли по-прежнему играл камешками и не видел, как волки один за другим подходили и осматривали его.