Осколки тебя. Янина Логвин

размерено скрипит диван. Тах. Тах. Тах.

      Сегодня пятница, и в это время гараж Палмеров уже закрыт. Зато через две улицы открыт бар «Сотая заводь», где отец Лукаса, бывший вояка, а сейчас так себе механик, привычно надирается спиртным с обеда.

      Мы тут одни.

      Лукас, Ник, я и Тильда.

      За открытой дверью скрипит матрас, глухо ударяется о стену деревянный остов продавленного дивана и частит чужое дыхание… Мы слышим, как Тильда смехом останавливает пыхтение Ника, просит дать ей прикурить сигарету и не мять ее грудь так сильно, словно он трахает девчонку в первый раз.

      После длинной паузы, в течение которой у Лукаса судорожно ходит кадык, она разрешает Холту продолжить.

      Когда Лукас уходит, а на его место садится Николас, он забирает из моих пальцев остаток сигареты и кивает на дверь:

      – Надоела! Надо будет ей сказать, чтобы больше сюда не приходила. Терпеть не могу шлюх!

      Но, судя по тому, как долго Ник не слезал с Тильды – на правду это не похоже. Хотя, может, действительно не заводит?

      Я с ухмылкой бросаю на него короткий взгляд и вновь возвращаю его к дальнему концу двора, туда, где поверх забора виднеется открытый участок дороги.

      – А мне кажется, Холт, ты просто терпеть не можешь быть вторым. Но я не виноват, друг, что больше нравлюсь девчонкам. Не эта, так другая – какая разница?

      Ник смеется – так, что дым клочками вырывается из легких, и откидывает плечи на кирпичную стену.

      – Пошел ты, Райт! – толкает меня локтем в бок. – Порой я жалею, что ты так хорошо меня знаешь! Вот потому я, в отличие от тебя, и завожу себе постоянных подружек – чтобы быть у них первым.

      – Ну и как? Не разочаровывают?

      Светлые глаза Холта довольно щурятся.

      – Иногда мне везет!

      Во двор со стороны внутренней части дома заходит парнишка лет четырнадцати – Мэтью Палмер, младший из братьев, и неприветливо косится в нашу сторону. Я давно подозреваю, что из всей троицы он самый смышленый, и знаю, что сейчас ему здесь точно делать нечего.

      – Где Лукас? – обращается к нам Мэт через губу. – Там тренер Херли звонит! Говорит, что у вас завтра первая тренировка, и он хочет всех видеть!

      Пацан продолжает стоять и таращиться. Я поднимаю у своих кроссовок крупный кусок гравия и метко запускаю ему под ноги.

      – А ну брысь отсюда! Учись сам отвечать!

      Он не отступает, и второй кусок гравия прилетает уже ему в голень, вызвав вскрик.

      – Я кому сказал, исчезни, сопляк!

      Мэт убирается, но прежде, чем уйти, смело показывает нам «фак», и то, что я вижу при этом в его глазах, мне нравится.

      – Этот младший Палмер когда-нибудь нарвется! – сердится Ник. – Ему же ясно было сказано: сиди дома! Какого хрена вылез? Клянусь, Картер, если Лукасу плевать, то в следующий раз я сам ему этот «фак» в задницу засуну! Я не стану терпеть, чтобы всякие молокососы мне им в лицо тыкали!

      – Остынь, Ник.

      Но друг вскакивает на ноги и орет вслед пацану:

      – Ты слышал, ушлёпок! Еще хоть раз увижу, будешь обрубком в носу ковырять!

      Я дергаю друга