Семья вурдалака. Алексей Толстой

сальными свечами; картины итальянской школы, покрытые пылью и паутиной; столы из флорентийской мозаики, на которых валялись недовязанные чулки, ореховая скорлупа и грязные карты, – все это, вместе с простонародными приемами гостей, со старосветскими разговорами хозяйки и со щелканьем Семена Семеновича, составляло самую странную смесь.

      Когда приняли самовар, девушки захотели во что-нибудь играть и предложили Руневскому сесть за их стол.

      – Давайте гадать, – сказала Даша. – Вот какая-то книга; каждая из нас должна по очереди ее раскрыть наудачу, а другая – назвать любую строчку с правой или с левой стороны. Содержание будет для нас пророчеством. Например, я начинаю. Господин Руневский, назовите строчку.

      – Седьмая на левой стороне, считая снизу.

      Даша прочитала:

      – «Пусть бабушка внучкину высосет кровь».

      – Ах, боже мой! – вскричали девушки смеясь. – Что это значит? Прочитайте это сначала, чтобы можно было понять!

      Даша передала книгу Руневскому. Это был какой-то манускрипт, и он начал читать:

      Как филин поймал летучую мышь,

      Когтями сжал ее кости,

      Как рыцарь Амвросий с толпой удальцов

      К соседу сбирается в гости.

      Хоть много цепей и замков у ворот,

      Ворота хозяйка гостям отопрет.

      «Что ж, Марфа, веди нас, где спит твой старик?

      Зачем ты так побледнела?

      Под замком кипит и клубится Дунай,

      Ночь скроет кровавое дело.

      Не бойся, из гроба мертвец не встает,

      Что будет, то будет, – веди нас вперед!»

      Под замком бежит и клубится Дунай,

      Бегут облака полосою;

      Уж кончено дело, зарезан старик,

      Амвросий пирует с толпою.

      В кровавые воды глядится луна,

      С Амвросьем пирует злодейка жена.

      Под замком бежит и клубится Дунай,

      Над замком пламя пожара.

      Амвросий своим удальцам говорит:

      «Всех резать от мала до стара!

      Не сетуй, хозяйка, и будь веселей,

      Сама ж ты впустила веселых гостей!»

      Сверкая, клубясь, отражает Дунай

      Весь замок, пожаром объятый;

      Амвросий своим удальцам говорит:

      «Пора уж домой нам, ребята!

      Не сетуй, хозяйка, и будь веселей,

      Сама ж ты впустила веселых гостей!»

      Над Марфой проклятие мужа гремит,

      Он проклял ее, умирая:

      «Чтоб сгинула ты и чтоб сгинул твой род,

      Сто раз я тебя проклинаю!

      Пусть вечно иссякнет меж вами любовь,

      Пусть бабушка внучкину высосет кровь!

      И род твой проклятье мое да гнетет,

      И места ему да не станет

      Дотоль, пока замуж портрет не пойдет,

      Невеста из гроба не встанет,

      И, череп разбивши, не ляжет в крови

      Последняя жертва преступной любви!»

      Как филин поймал летучую мышь,

      Когтями сжал ее кости,

      Как рыцарь Амвросий с толпой удальцов

      К