Семейный портрет с колдуном. Ната Лакомка

действительно, походило на форму пансионерок. Не хватало только белого бантика на корсаже – в память о святой Линде, любившей белый цвет.

      – Отправили письмо? – спросила я, насмешливо. – Почему не поехали сами? Сразу бы уничтожили архивные книги со списками учениц. Чтобы наверняка обвинить меня в мошенничестве.

      – Туда ехать два дня, – отозвался колдун, ничуть не обидевшись. – А я ещё не отошёл от нашей поездки.

      – Так отходите, – посоветовала я, отстранившись, когда он почти задел меня плечом. – И подальше от меня.

      – Разве вам не нравится?..

      – Что? – спросила я напрямик. – Что может нравиться нормальному, уважающему себя человеку в вашем поведении?

      – Вы необыкновенно прямолинейны, леди Валентайн.

      – Такой уж я уродилась.

      – Знать бы ещё, кто вас уродил, – последние слова граф произнес еле слышно, но они подстегнули меня, как плёткой.

      – Вы на что намекаете? – произнесла я тоже тихо, стиснув зубы. – Если осмелитесь бросить тень на моих покойных родителей, я вам глаза выцарапаю.

      Он расхохотался так искренне, будто я порадовала его отличной шуткой.

      – Вот и пришли, – объявил колдун, – домик для гостей, скромно и со вкусом.

      Мы завернули за очередную каменную ловушку лабиринта и оказались перед «скромным» домиком.

      – Обычно я принимаю гостей здесь, – сказал граф, наслаждаясь моим изумлением. – До замка путь неблизкий, да и сад у меня не слишком располагает к прогулкам.

      – Это точно, – сказала я, разглядывая прелестную картинку, открывшуюся нам.

      На лужайке стоял двухэтажный каменный дом с мезонином и тремя балконами. Для постройки дома использовался белый камень, и этот цвет очень празднично сочетался с красной черепицей крыши. Перед домом был разбит небольшой пруд, в котором плавали лебеди, и пушистые молодые кипарисы росли ровными аллейками по обе стороны от него. Какая-то… кукольная картинка по сравнению с лабиринтом и замком, окутанным туманом.

      – Прошу, прошу, – колдун изображал гостеприимного хозяина, но мне казалось, что немного переигрывал. Причем, специально – чтобы я не подумала, что он и правда рад нас видеть.

      И в который раз я задалась вопросом – зачем? Зачем такому знатному и богатому господину, советнику королевы, устраивать подобные спектакли – приводя людей в замешательство, вызывая гнев и отвращение?

      – …всё это ради вас, леди Валентайн, – достиг моего сознания голос колдуна.

      – Что? – спросила я, растерявшись, потому что он словно прочитал мои мысли.

      – Всё приготовлено к вашему визиту, – Вирджиль Майсгрейв был сама любезность. – Я очень непритязательный в быту человек, но зная, что вы придёте, нанял слуг и отличного повара. Оцените мои старания.

      Такая забота заставляла нервничать. И я нервничала, потому что не знала, что ещё устроит дедушка Джиль. Но он пел сладко, как певчая птичка, больше не позволял себе пошлых намёков и не касался