Архивы Дрездена: Доказательства вины. Белая ночь. Джим Батчер

это вы в неловком положении здесь, Грин. У вас против юной леди нет ничего. Судебного ордера нет. Вы ее не арестовали. Поэтому она вольна решать, отвечать на ваши вопросы или нет.

      Молли изумленно подняла на меня глаза:

      – Правда?

      Я приложил руку к груди и изобразил глубокое потрясение:

      – Грин! Ушам своим не верю. Вы что, солгали юной даме, чтобы запугать ее? Чтобы она считала, будто находится под арестом?

      – Не лгал я! – огрызнулся Грин.

      – Ну да, вы просто направляли ее, – кивнул я. – Конечно, конечно. Не ваша вина в том, что она неверно вас поняла. Что ж, давайте отмотаем пленку назад и посмотрим, где таится ошибка. – Я сделал паузу. – Вы ведь вели запись допроса, верно? Все записано честь по чести?

      Грин посмотрел на меня так, будто больше всего ему хотелось вырвать мои потроха и затолкать их мне в зубы.

      – У вас нет ничего, кроме предположений. Убирайтесь. Или я, как ответственный за расследование, запрещу вам появляться в этой гостинице.

      – Это что, угроза? – невинно спросил я.

      – Уж поверьте.

      Я сделал вид, что задумался.

      – Ох, ребята! Вы ставите меня в затруднительное положение с моральной точки зрения. Потому что если вы сделаете это со мной, то, черт подери, пресса запросто может узнать о том, что вы отказываетесь от помощи профессиональных консультантов, обладающих некоторыми заслугами перед городом. – Я подался вперед. – Кстати, – добавил я как бы невзначай, – и еще они могут узнать, что вы нелегально допрашиваете несовершеннолетнюю.

      Грин с нескрываемым потрясением уставился на меня. Даже агент Рич поднял брови:

      – Чего?

      – Несовершеннолетнюю, – повторил я. – Сиречь личность, которая не может по закону дать согласие отвечать на ваши вопросы самостоятельно. Я взял на себя смелость вызвать сюда ее родителей. Не сомневаюсь, им и их адвокату найдется о чем спросить у вас.

      – Это шантаж, – заявил Грин.

      – Всего лишь соблюдение юридических процедур, – возразил я. – Это вы пытались обойти закон.

      – Говорите что хотите, – насупился Грин, – но у вас никаких доказательств нет.

      У меня аж щеки заболели от улыбки.

      Я усмехнулся.

      По этому сигналу неплотно прикрытая дверь отворилась. За ней обнаружилась Лидия Стерн с бейджиком представителя прессы на шее и диктофоном в руке. Она подняла диктофон повыше, чтобы Грин хорошенько разглядел его.

      – Итак, детектив, – вкрадчиво поинтересовалась она, – не будете ли вы так добры объяснить, почему в ходе расследования вы допрашивали несовершеннолетнюю без согласия ее родителей? Она подозревается в преступлении? Или стала свидетельницей имевших место событий? И что это за слухи об отсутствии кооперации между различными отделами полиции, которое отрицательно сказывается на ходе расследования?

      Грин уставился на нее. Потом покосился на агента Рича. Рич пожал плечами:

      – Он тебя сделал. Ты рискнул. Это не сработало.

      Грин выплюнул слово из разряда таких, какие представителям власти не стоило бы произносить в присутствии