Туда, где небо чистое. Арина Зарудко

столь пессимистично? А на кой черт, по-твоему, устраивают балы? Уж точно не ради рандеву с хозяином!

      – Отец говорил мне, что счастье только в том, сколько у тебя на счету в банке, тогда из этого выльются дома, экипажи, путешествия, женщины… У меня на счету двадцать пять тысяч и, черт подери, я ни капельки не счастлив! Смекаешь, Уолт? Ни на дюйм.

      – Э-э, брат, ты прибедняешься… Ты богат и можешь подарить себе это счастье! Ты можешь сделать себя счастливейшим на планете!

      – И стать одним из этих… – Он мотнул головой в сторону гостей. – Решительно отказываюсь от такого счастья. Хотя уже все равно, из этой трясины выхода нет.

      – Ну, довольно! Тебе бы пора повеселеть! Банкет намечен на двенадцать? До того времени нужно тебя хорошенько встряхнуть, – опять засмеялся он.

      У Уолтера Джеймса была потрясающая особенность в любой ситуации, во что бы то ни стало, не терять своего бодрого и оптимистичного духа. Он как-то поднял Торндайка, и они направились в общую залу.

      Пока веселье набирало обороты, а наплыв гостей только увеличивался, Эви уже несколько часов подряд пребывала в совершенно подавленном состоянии. В начале вечера она была беззаботна и весела, а сейчас – озабочена и чрезмерно напряжена. Что-то изменилось в ней, но как это могло произойти за несчастные три часа? Что так тревожило ее? Ответа не следовало. Причина таилась где-то глубоко. Она бродила по залам, садилась то на стул, то на диван, она старалась не сталкиваться ни с тетушкой, ни с кем-то из знакомых. Эвелин не могла осознать, что беспокоило ее, ища подсказки в каждой детали этого душащего вечера. Как ни странно, ответ пришел оттуда, откуда она не ждала.

      Погруженная в раздумья, она решила вкусить немного свежего воздуха, наполненного вечерней прохладой, и понаблюдать за угасающим днем. Путь ее лежал на балкон. Это место было просторным, как и все в этом доме. Гирлянды белых кал и ландышей обнимали балюстраду. Сумерки постепенно обволакивали долины и поля, скалы были объяты густой, нависающей грузной пеной – туманной дымкой. В воздухе парил аромат северного ветра, несущегося со скалистой местности, он смешивался с запахами засыпающих деревьев, травы и дыма.

      Эви глядела на сад, изобиловавший кустарниками магнолии и вздымающимися к небесам яблонями. Терраса со всех сторон была окружена распустившимися пионами и розами. Где-то вдали допевали свои песни птицы. Природа погружалась в безмятежный ночной сон. Эвелин на мгновение удалось заставить тревогу отступить. Однако ее спокойствие кто-то нарушил. Она почувствовала спиной чье-то присутствие, но не смела оборачиваться. Тот, кто вторгся в ее обитель, встал по правую руку от нее и пытался слиться с ее взглядом, смотрящим вдаль.

      – Каким прекрасными и изумительными кажутся иногда простые вещи: зеленый сад, засыпающее небо, скалы…

      Эвелин показался знакомым этот голос, и резко повернувшись, она узнала в своем собеседнике мистера Дэвидсона.

      Она ничего не ответила и продолжала, молча наблюдать за утихающей снаружи