Туда, где небо чистое. Арина Зарудко

танцевали и даже те, у кого не было партнеров, поддались всеобщему забвению и ритмично покачивались в такт музыки. Многие завели знакомства и коротали часы за оживленной беседой. Кто-то прибыл к середине торжества и ничуть об этом не пожалел. Словом, не нашлось человека, который не был бы в полной мере ошеломлен размахом этого события.

      Уолтер Джеймс имел некую склонность к развлечениям абсолютно различного сорта. Он мог всю ночь прокутить с приятелями в борделе, а весь день проспав, забывал о намеченных планах и, как следствие, опаздывал на тот или иной слет. Балу у Торндайка не было суждено избежать этой же участи. Весь день и всю ночь Уолтер провел в подпольном казино на Фейер-стрит. В свой коттедж он прибыл к шести утра, приказал прислуге принести ему скотча со льдом и намоченное в холодной воде полотенце, но не успела та выполнить эти указания, как он забылся младенческим сном. Проснулся мистер Джеймс около пяти вечера и отдал поручение касательно его завтрака, плавно перетекающего в ужин. Поедая бифштекс, его вдруг осенило – приятель Торндайк сегодня дает бал. «Черт его дери! Понедельник! Какие балы в понедельник?» Пропустить такое, несмотря ни на что, он не имел права, иначе потерял бы статус заслуженного и многоуважаемого члена яхт-клуба, бывающего везде и знающегося со всеми. Ни к чему даже думать о том, чтобы пройти мимо этого события, ведь понаедет столько респектабельных людей! К тому же ему было известно о масштабах того торжества, на которое после своей трапезы, он принялся собираться. Накрахмаленный, расчесанный, надушенный и полный жизненной энергии он в наипрекраснейшем расположении духа сел в свой экипаж и направился прямиком к месту всеобщего веселья. Позднее пробуждение ввиду полуночничества в компании заядлых игроков привело к опозданию, характерному для этого мистера. Джеймс с порога принялся обмениваться приветствиями и любезностями с гостями, являющимися его знакомыми. К незнакомым он также обращался со свойственной ему театральностью и ярко выраженной патетикой в его приятном голосе:

      – Приветствую вас, мадам! Ах, такой прелестный вечер! Такого прелестного вечера заслуживает исключительно прелестная дама…

      И прочее в его стиле. Он довольно долго слонялся по дому, угощался, курил, беседовал с гостями, после чего решил разыскать хозяина и переброситься с ним парой фраз, в которых собирался выразить свой неописуемый восторг.

      Мистер Торндайк после танца с Эви не предпочел более дам, за исключением его доброго друга мисс Дэвидсон, которая казалась ему скучающей, несмотря на танец с Ленни Стенсфордом и Кимом Уэлсвифтом. Он восседал на диване в углу передней, с целью спрятаться ото всех и изрядно напиться. Зоркий глаз Уолтера, как Рэдмонд ни старался быть незамеченным, настиг его в тревожном состоянии со стаканом виски в руке.

      – Старина! Каков патрон, а! Каков размах! – Они пожали друг другу руки, и Уолтер рухнул на диван. – Искренне прошу простить за позднее прибытие. Я, приятель, закутил слегка накануне… – засмеявшись, продолжил он. – Но я, кажется, поспел к самой кульминации. Ну и ну, вот так пиршество! В Оксфорде ты более скуп на подобные жесты,