Маленькие женщины. Хорошие жены. Луиза Мэй Олкотт

фиаско Эми. Едва гостья произнесла обычные банальные комплименты и откланялась, как Дженни, под предлогом важного вопроса, сообщила учителю, мистеру Дэвису, что Эми Марч прячет в парте маринованные лаймы.

      Мистер Дэвис недавно объявил лаймы контрабандным товаром и торжественно поклялся публично наказать первого, кто будет уличён в этом нарушении правил. Этот очень терпеливый человек весьма преуспел в изгнании жевательной резинки после долгой и изнурительной войны. Он развёл костёр из конфискованных романов и газет, искоренил частную переписку, запретил гримасничать, давать прозвища и рисовать карикатуры, то есть сделал всё, что по силам одному человеку, чтобы держать в узде полсотни непослушных девочек. Мальчики, видит Бог, довольно сильно испытывают человеческое терпение, но девочки – гораздо сильнее, особенно если они досаждают нервным джентльменам, склонным к тирании, которые способны к преподаванию не более, чем доктор Блимбер [25]. Мистер Дэвис в совершенстве знал греческий, латынь, алгебру и всевозможные «-ологии», поэтому его называли прекрасным учителем, игнорируя его воспитание, нравственный облик, эмоции и тот пример, который он мог подать своим ученицам. Это был самый благоприятный момент, чтобы обличить Эми, и Дженни об этом знала. В то утро мистер Дэвис, очевидно, выпил слишком крепкий кофе; дул восточный ветер, который всегда дурно действовал на его нервную систему, и его ученицы не оказали ему того уважения, которое он, по его мнению, заслуживал. Поэтому, говоря выразительным, но не столь изящным языком школьниц «он был зол, как карга, и сердит, как медведь». Слово «лаймы» словно воспламенило порох, жёлтое лицо учителя покраснело, и он стукнул по столу с такой силой, что Дженни помчалась к своей парте с необычным проворством.

      – Внимание, девочки!

      Его суровый окрик оборвал жужжание в классе, и пятьдесят пар голубых, чёрных, серых и карих глаз послушно уставились на его внушающее страх лицо.

      – Мисс Марч, подойдите ко мне.

      Эми поднялась, сохраняя внешнее спокойствие, сжимаясь внутри от страха, потому что лаймы давили на её совесть.

      – И захватите с собой лаймы, которые вы прячете в своей парте, – неожиданно раздался приказ, который остановил её, не успела она встать.

      – Все не бери, – прошептала её соседка, юная леди, отличавшаяся хладнокровием.

      Эми поспешно вытряхнула из свёртка полдюжины лаймов и положила остальные перед мистером Дэвисом, чувствуя, что любой мужчина, у которого есть сердце, должен смягчиться, когда этот восхитительный аромат коснётся его носа. К несчастью, мистер Дэвис особенно сильно ненавидел запах модного маринада, и отвращение только усилило его гнев.

      – И это всё?

      – Не совсем, – запинаясь, пробормотала Эми.

      – Немедленно принесите остальное.

      Бросив отчаянный взгляд на свою компанию, она повиновалась.

      – Вы уверены, что ничего больше нет?

      – Я никогда не лгу, сэр.

      – Да, я

25

Персонаж романа Чарльза Диккенса «Домби и сын» (1846–1848).