Проверка на отцовство. Вероника Касс

и, дав себе всего пару секунд, чтобы собраться, все же нажала на вызов.

      – Что опять? Лесь, я же говорил, в этом месяце у меня голяк, – вместо приветствия выпалил бывший, и кто бы знал, насколько сильно мне захотелось в этот момент бросить трубку.

      Я не общалась с ним три месяца, так что понятия не имела, о чем он говорил. Артем соизволил увидеть свою дочь второй раз в жизни, когда Марише было два с половиной месяца, решив, что у нее день рождения.

      – Я не знаю, кому ты все это говорил, Артем, – зашептала я, боясь разбудить Мариночку, ее сон был и так тревожным. И неизвестно, проспит ли она хотя бы час, – Но мне нужна помощь.

      – Лесь, прости, но я никак. У меня голяк, говорю же.

      – Господи, Вавилов, хочешь, я сама тебе на карту денег переведу? Просто съезди в аптеку.

      Из трубки доносились звуки музыки и галдеж людей. Я прикусила губу, лишь бы сдержаться.

      – Ты издеваешься? Куда я на ночь глядя поеду?

      – У Мариши температура…

      – Ну, вызови врача, – раздраженно ответил он, а я совершенно искренне пожелала, чтобы у таких, как он, никогда не рождались дети. Когда мы познакомились на первом курсе, сразу после поступления, он показался мне принцем. Только вся эта дымка рассеялась очень быстро, после того как этот недочеловек дал денег мне на аборт.

      Я тихонечко, чтобы не разбудить дочку, всхлипнула и максимально четко произнесла:

      – Скорая приезжала, сказали, что у Марины такая реакция на зубки. У нее лезет первый зуб, представляешь, Тем, – выпалила я и тут же осеклась. Ему это было неинтересно. – Они сказали дать ей жаропонижающее – я дала. И нужно еще помазать десны. А у меня нечем. Не идти же мне с Маришкой в аптеку?

      – Почему нет?

      – У нее температура! – Дочь всхлипнула, и я тут же начала говорить тише: – Как ты себе это представляешь? Мне что, больного ребенка тащить за мазью в аптеку?

      – Я не могу понять, эта мазь настолько обязательна?

      – А я не могу понять, тебе что, трудно съездить в аптеку? – Прижав телефон к уху, я быстро смахнула слезинку, скатившуюся по щеке. – Эта мазь обезболит Марине десенки, и она спокойно будет спать. Так сказал врач, – я устало вздохнула от этого бессмысленного диалога.

      Глянула на часы: Карина сегодня до четырех утра на работе. Значит, помощи до утра нам ждать больше неоткуда. Уже хотела положить трубку, когда этот человек, в которого я была когда-то влюблена, добил меня окончательно:

      – Она чего, не перетерпит без этой мази, что ли? Раньше вообще не было подобного. И ничего, наши родители как-то справлялись.

      Я просто скинула вызов, ничего ему не ответив. Чтобы успокоиться, поцеловала Маришу в лобик и втянула в себя ее сладкий молочный запах.

      – Ничего, родная. Газики пережили, переживем и зубки, – шепнула и тут же покачала ее, скорее по инерции.

      Может, Артем и прав, раньше же как-то переживали. Поношу ее на руках, если что, всю ночь, а утром и мазь подоспеет. Набрала подруге.

      – Я была права: зря звонила, – без приветствий устало протянула, с трудом сдерживая новую порцию слез.

      – Вот же гаденыш! – воскликнула она и через пару секунд игривым тоном добавила: – Продержитесь без меня до утра, мои кошечки. Крестная Кариша уже сбегала на перерыве и купила нужную мазь. И любимую пюрешечку моей морковочке тоже взяла.

      – Морковь для морковки, – усмехнувшись, ответила ей, – спасибо. Сейчас Мариша спит – я думаю, жаропонижающее подействовало. Будем надеяться, что я зря панику подняла, – подбодрила я скорее Карину, чем себя, потому что прекрасно понимала: бессонная ночь обеспечена и Марише, и мне, и соседям.

      – Кстати, знаешь, кто сегодня здесь отдыхает? – загадочно протянула подруга, пока я смотрела на подрагивающие темные реснички моей малышки.

      – Не знаю, но ты, конечно же, хочешь со мной поделиться, – тихо усмехнулась.

      – Тот самый мужчина, помнишь? Два месяца назад, – зашептала подруга, и я прикрыла глаза, чувствуя, как к щекам прилила краска. – Он один здесь, все сидит и кого-то высматривает. Я буду обслуживать его столик и, если он расплатится картой, зафиксирую в памяти его фамилию. Можешь не благодарить.

      – Успокойся уже, – шепнула я, но в этот момент Марина скривилась и, не открывая глаз, заорала.

      – Ох, это она так верещит? Елки-моталки… А что, если…

      – Все, давай, – перебила я подругу и кинула телефон на диван.

      – Тише, тише, моя хорошая, – поднялась и начала укачивать дочь, напевая ей одну и ту же колыбельную по кругу. – Лунные поляны. Ночь, как день, светла… Спи, моя Светлана. Спи, как я спала.

      Мариша почти сразу затихла, но стоило мне только присесть на диван, как дочь заголосила опять, словно чувствовала разницу, стою я с ней на руках или сижу. Мысли положить ее в кроватку даже не возникало, все это мы проходили с газиками. Спали только столбиком на мне и никак иначе.

      Потрогала лобик – он был теплым, и я поняла, что действие жаропонижающего еще не прошло. Опять попробовала