История сверхчеловека. Андрей Данилов

руки ведущей, молчаливо предупреждающей его о включении телекамер и, выпрямившись в кресле и натянув на лицо знаменитую карелинскую улыбку, приготовился к работе. Это была, пожалуй, самая болезненная сторона популярности, к которой он так и не смог привыкнуть: в момент, когда мысли твои далеко, а в душе почему-то черно и пусто и больше всего на свете хочется вытянуться в гамаке, закрыть глаза и спокойно обдумать очередную «авантюру», как он называл свои творческие проекты, нужно убедительно и обаятельно отвечать на дурацкие вопросы, которые почему-то так любят задавать журналисты.

      – Добрый вечер, уважаемые дамы и господа! Как вы, наверно, уж догадались по нашей заставке, сегодняшний гость нашей студии – известный певец, актер и писатель Артур Карелин.

      Натали Бенуа жестом, сводящим с ума большинство двуногих, носящих брюки, поправила прическу и, бросив быстрый взгляд на экран монитора, контролируя свой внешний вид, продолжила:

      – Широта ваших интересов и, самое главное, те результаты, которых Вы смогли достичь в очень далеких друг от друга жанрах искусства, известны всем и поэтому, я думаю, наших телезрителей очень волнует вопрос: как Вам удается все это совмещать, да еще и достигать везде верхней планки?

      «Так, сейчас кому-то будет очень больно, – неприязненно глянув на красотку-телезвезду, подумал Карелин, – и какого черта я согласился на участие в этом балагане?» Дело в том, что практически все журналисты, считающие себя интеллектуалами или теоретиками искусства, очень любили задавать ему в разных вариантах этот вопрос, причем каждый раз требовали от него чего-нибудь свежего и оригинального, доводя до глухого бешенства. Несколько месяцев назад Артур честно предупредил журналистскую братию о том, что следующий человек, которому придет в голову поинтересоваться истоками его разнопланового творчества, позавидует кончине Джордано Бруно. Но эта очередная «умница» либо ничего об этом предостережении не знала, либо, нахально понадеявшись на свои женские чары, просто не приняла его всерьез, и снова наступила на любимую мозоль. И Карелин, без того пребывавший не в лучшем расположении духа, начал «боевые» действия.

      – Видите ли, ласточка моя, – искусство осаживания надоедливых поклонниц и «зарвавшихся журналюг» было отработано им до мелочей, – если кто-нибудь когда-нибудь сможет однозначно ответить на этот вопрос и убедительно расскажет о том, как он достигает «верхней планки» в творчестве, вы ему ни в коем случае не верьте. Он либо тайно влюблен в вас и рассуждениями о недосягаемом для человеческого ума хочет завлечь вас в свои сети, либо безнадежно профессионален, как робот, и тогда ему тем более не дано ощутить в себе эту неподвластную пошлому рацио тайну творчества, рассказами о которой он пудрит вам мозги. Я – дилетант, смиренно признающий себя только инструментом выражения идеи, неизвестно какими путями пришедшей в мой мозг, и ничего кроме