Цитадель: дочь тьмы. Марианна Красовская

позвал Аарон, въезжая в ворота Цитадели и спрыгивая с коня, а потом пробурчал под нос. – Или уже не дочь… Или не моя…

      – Батюшка, – радостно взмахнула рукой откуда-то из огорода Галла.

      Это была их старая шутка: Галла говорила, что в ее мире (точнее, уже не в ее) священников называли "батюшками" или "святыми отцами".

      – А вот и нет, – неожиданно выдал Аарон, почесывая нос. – Не батюшка.

      – Не поняла? – вышла к нему навстречу тоненькая блондинка. – Ты перегрелся? Теперь матушка? Ты все же определился со своей ориентацией?

      – Да нет, – вздохнул эльф. – Там это… Ахиор из рода Танцующего Пламени нашелся.

      Галла моргнула. Ахиор? Кто такой Ахиор? Это что… тот самый?

      – Как это нашелся? – придушенно выдавила из себя она.

      – Выполз из-под земли на территориях орков, – с готовностью пояснил Аарон. – Вчера Орр-Вооз приезжал по мою душу… это вот Ахиора надо было посмотреть.

      – И что с ним?

      – Истощение, обезвоживание, крайняя степень пустоты, – перечислил Аарон. – Эльфы ведь плохо живут в отсутствие Божественной Энергии.

      Галла кивнула. Она знала это.

      – Ну чего ты глаза вытаращила? – вздохнул Аарон. – Живой твой блудный папаша. Через пару дней огурцом будет.

      Галла кивнула машинально и прикусила губу. Она до сих пор не смирилась с тем, что у нее есть мать. А отец – это же еще страшнее. Этот мир не перестает ее зачем-то одаривать самыми странными вещами.

      – А-а-а… зачем он мне нужен? – наконец, выдала она.

      – Кто, отец? – растерянно спросил Аарон. – Ну это… чтобы был.

      Он вдруг и сам озадачился этим вопросом. У эльфов, после того, как они создают свою семью, родители детей отпускают от себя. Даже внуками не особо интересуются. Все по-разному, конечно. К примеру, мать Аарона и Иаира в своих мальчиках души не чаяла. А родители Иафили никак не участвовали в ее жизни. Нужны ли родители Галле? У нее своя семья. Да у нее муж ей и отец, и брат, и любовник в одной бутылке.

      Впрочем, делать уже было нечего: не прогонять же Ахиора прочь, в самом деле!

      ***

      – Ты обещал меня не трогать.

      – Я и не трогаю. Только поцелую. Ну хочешь, руки мне свяжи.

      – Вот еще не дело! Ты мужчина. Ты слово сдержишь. Я верю.

      Вообще-то Орр-Вооз собирался позволить себе некоторые вольности, но после слов Соломеи решил быть более сдержанным. Зря. Соломея ждала от него чего-то дерзкого и совершенно нового. Но орк не спешил взять свое. Он осторожно целовал ее губы и щеки, так осторожно, словно она была еще ребенком, а не девушкой, которую весьма интересовало, что в принципе происходит между мужчиной и женщиной. Соль обиженно отвернулась от него, губы орка скользнули по ее щеке. Он нетерпеливо рыкнул, ухватив ее пальцами за подбородок, раздвинул языком ее губы. Их зубы столкнулись. Соль затрепыхалась испуганно, вцепилась ногтями в его плечи, а Орр-Вооз обхватил ладонями ее лицо и жадно целовал. Он хотел свою невесту так давно и так сильно, что теперь не мог