С точки зрения чудовища. Ольга Эр

Арела от розария виконта и не пускает к нему. Кто бы мог подумать?

      – Розарий? – глаза Исабель загорелись, и гончар с запозданием вспомнил, что розы – любимые цветы девушки. Как-то раз, в детстве, мама рассказала Исабель историю про Королеву Роз. История была грустной, страшноватой и странной, но Исабель так полюбила ее, что решила пересказать другим детям. Правда, те, не поняв, о чем толкует странная девчонка, закидали ее грязью. Именно в тот день покойная мать Исабель стала учить ее играть на скрипке – напоминании о своей не столь давней бродячей юности.

      – Не волнуйся, я все сделаю, папа, – Исабель положила руку на руку гончара. – Я попрошу виконта не злиться на то, что ты заболел. Надеюсь, у него осталось еще в сердце доброта и сострадание?

      – Не уверен, – пробормотал гончар. И лег, укутавшись в одеяло.

      – Теперь, когда я рассказал тебе все, мне стало намного легче. Главное – держись рядом с Ханной, – попросил он.

      – Я понимаю, отец. Но ты сам сказал, что виконт никогда, никого ни к чему не принуждал. Я думаю, что мне ничего не грозит, – улыбнулась Исабель.

      – Пойду, смешаю, наконец, твое лекарство, – сказала девушка и поцеловала отца в лоб.

      – Люди меняются, дорогая. Особенно, обреченные люди, – прошептал гончар дочери в спину.

      Подойдя к столу, Исабель взяла с него расписанный цветами кувшин.

      – Розарий, – произнесла она нараспев. – Розарий, где цветет королевская роза, и в сердце ее живет прекраснейшая из фей. И если загадать ей желание – то оно непременно сбудется. И мама снова сможет учить меня играть на скрипке.

      Глава 2

      Мелеха нет уже пять дней – и это меня раздражает. Мелех, конечно, не чета Марелу, тот умел слушать и знал, что и когда можно и нужно сказать. Марел служил мне еще в Больших Ключах. Точнее, сначала был на побегушках по самой черновой работе. А потом я заметил, что он всегда держит язык за зубами, умеет слушать и от него можно не ждать сплетен за спиной. И сделал его своим камердинером. Ох как хохотал дядюшка. Щенок прислуживает щенку, так он говорил. Да и наплевать. Мы вместе перебрались в Лозу, а через пару лет Марел женился. Я подарил ему золотой на свадьбу, правда, этот олух его аккурат перед свадебной ночью и посеял.

      Я думаю, что Марел по-своему любил меня. Во всяком случае, я всегда чувствовал, что жалование, установленное мной, лишь вторая причина, почему Марел день за днем терпел мои нытье и жалобы.

      Мелех другой. Он честный малый, но я вижу, что пугаю его. И все же, он напоминает мне своего отца – это достаточная причина, чтобы терпеть его взгляд.

      О, у Мелеха такой взгляд, как будто я побитый щенок, которого пришлось взять в дом, и он пачкает все лапами, опрокидывает тарелки, грызет вещи, но покалеченного жаль выставлять вон. И приходится, стиснув зубы, мириться. Вытирать лужи, тыкать носом в миску и оттаскивать от свежих коровьих лепешек на дороге.

      От Ханны я знаю, что Мелех совсем расхворался и меня странным образом задевает, что он не попросил передать мне ни словечка.

      Помню,