С точки зрения чудовища. Ольга Эр

так искренне веришь в меня, отец. Но я не понимаю. Что значит больше? Ты приходишь в поместье помочь с садом, с домом…

      Девушка осеклась. Она вдруг поняла, что никогда не расспрашивала отца, что именно он делает в поместье. Она росла со знанием, что ее дедушка когда-то служил у виконта и остался помогать тому после ужасного несчастного случая. А когда дедушка Марел умер, как-то само собой получилось, что вместо него начал приходить отец. Иногда на несколько часов в день, иногда на целый день, а иногда и вовсе пропадал в гончарной мастерской, наверстывая упущенное время.

      Отец взял Исабель за руку.

      – Ты думаешь, я смог бы начать гончарное дело, не получай мой отец хорошее жалование у виконта? А потом пристроить новую мастерскую? А Арел? Думаешь, это его старший сын с невесткой так хорошо стараются, что у них в доме всегда есть кусок свежего мяса? А младший так хорош в плотницком деле?

      – Твои изделия хорошо покупают в городе, – тихо ответила Исабель. Это было правдой. С юного возраста, еще бегая к старому, бездетному гончару в деревне, отец Исабель влюбился в гончарное дело. Сначала таскал глину, потом старый гончар доверил помогать с заготовками, а потом талант юного гончара расцвел во всей красе. Не настолько, чтобы открыть свое дело, но достаточно, чтобы к нему сами приезжали скупщики и чтобы его товар выставляли в первых рядах.

      – Этого все равно не хватило бы, чтобы твоя мама, храни боги ее душу, могла покупать на ярмарке хорошие отрезы на платья, а я – привозить тебе книги. Чтобы мы починили наш дом, чтобы ты и мама помогали мне, а не горбатились от зари до зари в поле, да в огороде.

      – Что ты хочешь рассказать мне, отец? – спросила Исабель встревоженно. Ей не нравился этот разговор. Он обещал перемены, а перемены хороши только в книгах. Когда ты можешь в любой момент перелистнуть страницу или просто перестать читать. Гончар снова хрипло закашлялся и Исабель поспешно поднесла ему попить.

      – Ты знаешь, что поместье зовут логовом Чудовища, – начал он, продышавшись.

      «За безобразную, полную распущенности, чревоугодия и непристойности жизнь, боги покарали виконта безумием и тот, кто при жизни развращал и уничтожал все невинное, обречен на вечные муки. И всякая чистая душа не должна приближаться к поместью, чтобы зло не осквернило чистоты», – заученно прочла часть проповеди освященника Исабель.

      – А теперь я расскажу тебе, как было на самом деле, – провел ладонью по намечающейся лысине гончар.

      – Отец мой служил у виконта, у господина Винсента, с самой юности и говорил, что хоть тот вел жизнь разгульную, но никогда, никого силой ни к чему не принуждал и был, на самом деле, человеком одиноким и несчастливым.

      Очень одиноким. Он и его приятели частенько устраивали роскошные праздники в поместье. В эти дни отцы запирали дочерей по домам, потому что немало влюбленных в виконта дурочек готовы были на все, лишь бы одним глазком взглянуть на него. В один из таких праздников в поместье оказалась и Азария, дочь самой благочестивой семьи в нашей деревни. Ну, так уверял отец. Что именно случилось в ту ночь отец не знал, но только в одном