Дорогой мой друг. Анна Музыка

не современные губы, мягкий округлый подбородок. При первом взгляде она не показалась мне красивой. Однако, присмотревшись, я уловила блуждающую улыбку, которая говорила о безмятежности настроения её владелицы. Я заметила глубину взгляда больших, наивных, открытых миру и доверчивых глаз. Мне понравились эти глаза. То, как он написал. Они были в мыслях. Наверняка приятных. Возможно, девушка на картине мечтала, или вспоминала радостное событие. В ней была жизнь. И этот взгляд, и улыбка делали вдруг лицо крайне обаятельным и добродушным. Такому человеку я доверила бы все свои страшные тайны. Портрет совершенно меня очаровал.

      «Наверное, он хороший художник» – я так подумала.

      – Я могу оставить его себе? – я спросила.

      Он покачал головой, все ещё погружённый в текст. «Чего там читать-то?! Три строчки!».

      – Не пойму, ты все ещё читаешь, или уже перечитываешь?

      – Перечитываю. До меня никак не доходит, почему ты описываешь меня таким отчаянным щёголем?

      – Ну-ка, – я перегнулась через стол, перехватывая бумагу, – может быть, ты щёголь и есть.

      – В таком случае, следует развивать твою наблюдательность. Держи, – он протянул блокнот, – и присмотрись ещё раз.

      Он откинулся свободно на стуле, положил обе руки на стол и направил прямой ровный взгляд чуть поверх моей головы. Я ещё раз пробежалась по написанному и осмотрела парня. В голову так и не приходили мысли, что в моём видении было неверным?

      «На меня смотрел симпатичный молодой человек. Двадцать, двадцать пять? Сейчас всё труднее сказать. Гладко выбрит. Так, словно ничего, жёстче юношеского пушка у него и не было. Неужели младше двадцати?! Худое острое лицо, дремучей лесной зелени глаза в чаще густых бровей. Хорошенький. Немного насмешливый взгляд. Наверняка пачками разбивает сердца молоденьких девчонок.

      От него волнами расходится энергия. Живая, жгучая энергия юности, любопытства, жажды проявить себя, исследовать этот мир. Даже в терпеливой позе, ожидающей моего описания, от него исходит яростное желание. Желание чего? Наверное, жизни, эмоций. Оно прорывается в готовых к смеху уголках губ, в порывах закатывать рукава, обнажая длинные тонкие пальцы и по-девичьи нежные запястья, в огоньках любопытства глаз».

      Что я могла упустить? Я всматривалась в его лицо, стараясь по-новому, беспристрастно раскрыть его. Он молчал, ждал, и наверное это была необычная картина для подошедшего с блюдами официанта. Я почувствовала аромат сливочного соуса и мяса. Голод или желание его разгадать? Голод! Голод! Верещал желудок.

      Парень улыбнулся, первым решая моё затруднение:

      – Может, сначала поедим? Я очень проголодался, а потренируемся позже, или в другой раз.

      Мы набросились на еду. Я не могу сказать иначе, хотя сказать хочется, чтобы оставалось впечатление загадочной, увлечённой искусством девушки.

      – Объясни всё-таки, что не так с моим описанием? – я спросила, когда базовая потребность начала удовлетворяться.

      Он вытер губы краешком салфетки и аккуратно отложил её:

      – Оно