Пароход. Александр Харитонов

были.

      Он вернулся домой. Никого не встретив ни в вестибюле, ни на лестницах, он поднялся к себе в комнату, заперся, разделся и лёг, погрузившись в думы. Около семи часов вечера в дверь постучали и спросили его. Это была консьержка Мари, но Сергей Сергеевич не открыл ей и не поинтересовался, зачем он вдруг понадобился. «Уж если что-то неприятное случится, то тогда и объявлюсь, а до тех пор меня нет», – решил он. Но в тот вечер ничего неприятного не случилось, а таким неприятным могло быть, например, обрушение штукатурки с потолка в комнате какого-нибудь жильца, ведь произошло же подобное обрушение на прошлой неделе в доходном доме мсье Бошана, не уступавшего по возрасту доходному дому мсье Мартена. Или этим неприятным мог быть такой же пожар, какой возник вчера в соседнем здании, когда из-за неисправного примуса полыхнуло в кухне, но, слава богу, огонь вовремя потушили. Впрочем, пожар из-за примуса – это вряд ли, потому что Лилиан рьяно следила за всем тем, что могло оказаться неисправным. Хотя, почему примус? Почему не сигарета в руке какого-нибудь подвыпившего и уснувшего в кровати жильца? Но ничего подобного не произошло. Постояльцы доходного дома на улице Лепик тоже вели себя прилично, как и подобает добропорядочным гражданам. Вот в выходной день кто-нибудь из них, наверняка из числа жильцов первого этажа – разного рода публики, и поскандалит по пьяному делу, опять же, к примеру, певичка Жюли и музыкант Реми, оба считавшие себя непризнанными гениями, и оба работавшими в дешёвеньком кафешантане. И ведь пошумят они обязательно ночью, ближе к утру, когда вернутся с работы. Опять ему придётся к ним идти, говорить им «ай-яй-яй!» и пугать их полицией. Неужели нельзя выораться где-нибудь в укромном месте и только после того возвращаться в свою съёмную квартиру, где тихо улечься спать? Впрочем, и обрушение штукатурки, и пожар, и бывающие временами скандалы между жильцами – это такие пустяки в сравнении с тем, что предложил ему господин Тетерин. Но, почему именно ему, совершенно незнакомому человеку? Это оставалось загадкой.

      Теперь, пожалуй, нужно остановиться на ужине, как всегда бывшем в пятницу у Миланы, вернее, на времени после ужина.

      – Серёжа, что тебе предложил Тетерин? – спросила у Алябьева госпожа де Маршаль.

      – Поездку в Россию, – не стал скрывать он. – Нужно кое-что привезти ему оттуда. Как ты думаешь, чтобы это могло быть? Ведь не цветочек аленький?

      – Не знаю. Кажется, у него есть всё, что только может быть. – Она помолчала и сказала: – У меня почему-то такое ощущение, что этот Тетерин скользкий персонаж. Не знаю, почему, но такое – скользкий… – она ещё помолчала, подумала и рассказала: – Знаешь, Серёжа, у него всегда хорошее настроение, он никогда не бывает задумчивым, у него на всё есть свой ответ – просто какое-то жизнерадостное чудо. Впрочем, мне показалось, что в последнее время он бывает чем-то озабочен, но это едва заметит опытный глаз. Да, вот ещё что я вспомнила: примерно месяц назад между Этьеном и Тетериным должна была состояться какая-то сделка, но её пришлось отложить, так как у Тетерина умер брат, и он был должен его хоронить.

      – У Тетерина