Близь и даль. Владимир Черепкин

шкафов, по столу; по пятам белки носилась кошка, на пол падали различные предметы, на подоконниках валились горшки с цветами. Наконец белка впрыгнула на люстру и та раскачивалась вместе с ней до пугающей меня возможности оторваться от потолка. Кошка наблюдала за ней со шкафа, но прыгнуть туда не рискнула.

      Рыжий зверёк, наконец, присмирел, уцепившись за плафон, и люстра качаться постепенно перестала.

      Положив на всякий случай на ладонь кепку, я осторожно обхватил белку и снял с люстры. Никакого сопротивления при этом она не оказывала. Видимо страх перед более агрессивным для неё существом – кошкой заставил её поверить в мои, как бы, менее опасные намерения. Вообще, известно, что дикие животные, уходя от большой беды, часто приходят в те места, где есть люди, ища там некую защиту. Так, например, лоси, спасаясь от волков, забегают в поселения людей, видимо осознавая значительно меньший здесь риск для себя…

      Ну, а ту белку я посадил в ящик, накрыл сверху металлической сеткой, отнёс за дверь в горницу, подальше от нашей кошки и приступил к уборке после минувшей катавасии…

      К вечеру пришёл с работы отец и уговорил меня выпустить мою маленькую пленницу. Да мне и самому стало её очень жаль. Я взял совершенно уже безобидного зверька в голые руки и отнёс в поле, подальше от деревенских кошек и собак, где с большим душевным облегчением выпустил на свободу…

      Говорят, белки появляются вне леса в неурожайные, на грибы ли или орехи, годы в поисках новых пищевых мест. Я надеюсь, что та белка нашла себе такое место и прожила потом долгую и счастливую жизнь…

      Преданный пёс

      В доме деревенского и школьного приятеля моего – Славки ощенилась собака.

      Собака не особых каких-то кровей, – обычная, рыжего окраса, некрупная вислоухая дворняга.

      Но другому моему деревенскому приятелю Мишке вдруг приглянулся один из четырёх, появившихся на свет, щенков. Приглянулся он ему довольно кротким характером, – в то время как другие щенки постоянно возились и непременно старались выбраться из этой, копошащейся в соломе, грудки наверх, тот пёстренький, бело-жёлтого окраса, щеночек был малоактивным и, не смотря на посильные свои передвижения, всё время оказывался где-то в самом низу…

      Мишка сбегал к хозяевам собаки, и ещё, домой, где испросил у взрослых разрешения на щенка.

      И вот мы втроём, с, покоящимся на Мишкиных руках, его приобретением и оживлённо обсуждая его, явились к Мишкиному дому.

      – Я вот какого выбрал, самого доброго, – говорил Мишка, встретившей нас у дома, его матери, – по нему там ползали все, а он всё лежал, – такой смирненький.

      – Вот и плохо, что ты такого выбрал, – говорила мать, – будет неактивный, тихий, в общем – пустое место, а не собака. Ну да ладно, что уж теперь, – вздохнула она, и, определив для щенка жилище под крыльцом, ушла готовить для нового жильца съестное.

      Мишка же сделал под крыльцом для щенка нечто вроде гнезда