Невинная для киллера. Анна Мишина

Ты тут на старости лет кукушкой двинешься или уже? – усмехаюсь, глядя на него.

      – Я не хотел бы тебе в старости такого же одиночества как себе. Если бы я тогда женился, а не показал свой гонор и сменил бы работу, сейчас бы внуки ездили. А тебе самое то – детишек заделывать да сидеть на заднице ровно. А не под пули лезть. Уж хватит, наверное, не уж то не наигрался в войнушки?

      – День второй – нравоучения и нотации. Что у тебя далее по списку? Мне может валить уже пора? – ставлю перед ним тарелку с едой. – Чего на тебя нашло, Петрович?

      – Я же тебя как ночью услышал и увидел, дурно стало. Я не бывал в таких местах, где ад мог бы показаться раем. А ты был. Я изучал твое дело, еще тогда, давно. И до сих пор удивляюсь, и благодарю бога, что ты жив. Но вот ты беспокоишься о моей кукушке, а надо бы тревогу бить по твоему протекающему скворечнику.

      – Это звучит оскорбительно, – усмехаюсь и сажусь напротив него со своей порцией.

      – А ты не кисейная баба чтобы я тут словечки подбирал. И пора бы уже прислушиваться к старшим по званию, – в его голосе зазвучали командирские нотки.

      – Даже так, – улыбаюсь. – Решил вспомнить молодость. Валяй. Только не перегибай палку, не переусердствуй в воспитании. Оно же и в обратку пойти может.

      – Все шутки шутишь, а я, между прочим, серьезно.

      На это я уже ничего не отвечаю. Лирическое настроение у старика. Пусть, если ему в радость. Но вот в няньки себе не зову. Не нужно.

      После завтрака взялся за колодец, как и планировал. Не зря водичка еле текла. Намыло песка, будь здоров.

      И уже через пару часов работы вода шла под хорошим напором.

      – Молодец боец, – все так же смолит папироску на крыльце.

      – Рад стараться, – присаживаюсь рядом и отпиваю ледяной воды, что только что набрал в ковш.

      – Пока ты тут гулял, я покопался в старых газетках. Ну как старых. Недельной давности. И нашел занимательную статейку, – я уже и боюсь чего он там напридумывал. – В общем вот, – вытаскивает потрепанный кусок газетенки сложенный вчетверо и передает мне.

      “Анонимная психологическая помощь”. Это что еще за новости?

      – Это тебе нужно? – усмехаюсь и перевожу взгляд с бумажки на Петровича.

      – Тебе. Богдан. Тебе. К психологу ты не пойдешь, ясен пень. Но вот тут попробовать можно, – тушит бычок и смотрит на меня с какой-то притаившейся в глазах отеческой заботой.

      – Игнат Петрович, что за ересь? Я, по-вашему, совсем потерянный?

      – Не психуй. Попробуй просто. Тут же не нужно говорить кто ты и что ты. Поделиться тем, что тебя мучает. Я знал таких ребят, что не справились с этим. С войной, что жила в голове. С личным кладбищем. А у тебя… – махнул рукой. – Попробуй.

      – Я не обещаю, Петрович. Но приму к сведению.

      – Ну, вот и славно, – грустно улыбается и возвращается в дом.

      Глава 3

      Яна

      Когда ты оказываешься практически в темноте, начинаешь ценить многое. Даже больше чем многое. Все. За эти несколько месяцев наша жизнь изменилась кардинально. А точнее она скатилась практически на дно. Когда ты никому не нужен это случается гораздо