Невинная для киллера. Анна Мишина

дошли. Смазал все что скрипело. Подлатал ветхий заборчик.

      – Давай новый поставлю, – предлагаю за перекуром.

      – На кой он мне? – усмехается Игнат. – Чужих ни души. Все свои, да и из тех половина бабки старые. Лезть некому.

      – Как знаешь.

      Вечером начистил свежей картошечки, что копанул за домом на участке. Свежая зелень, свои овощи. Да пара стопочек беленькой.

      – У тебя не жизнь, а рай, – опрокидываю в себя горячей воды. – Еще немного и я не захочу уезжать от тебя, – старик закатывается в смехе.

      – А ты оставайся, я ж не против. Вдвоем-то оно веселее. Знаешь же, что я только за.

      – Знаю-знаю. Спишь и видишь когда меня спишут.

      Потом стелю себе на терраске. Старенький диванчик, одно радует, что не скрипучий. Я часто ворочаюсь и поэтому даже через стенку дома могло бы быть слышно, что мне не спится.

      У Игната и тут полный порядок. Сразу видна армейская муштровка. Чистое белье, на окнах чистые занавески. На подоконниках цветы в горшочках. Хозяйственник до мозга костей. Только вот всю жизнь один. Не сложилось с семьей. Да что говорить, сам же иду по той же дороге. Причем целенаправленно.

      За окном сверчки стрекочут. Свет луны попадает даже через тонкую ткань занавесок. Сна ни в одном глазу.

      Встаю с дивана и, выйдя на крыльцо, благо двери теперь не скрипят, усаживаюсь на ступеньку.

      Небо звездное. Воздух чистый. Красота. И что главное, нет никаких потусторонних звуков. Даже самолетов не слышно.

      Примечаю, что еще нужно сделать на утро, разглядывая территорию, так хорошо освещенную лунным светом. Одним из которых на первой в очереди будет чистка колодца. Сам старик туда не залезет. А нам не привыкать. И не в такие дыры закидывали.

      Вернувшись в постель, сам не заметил, как вырубился.

      …Беру выше. Цель.

      – У тебя бронебойные?

      – Вертушка на два часа. Дотянешься?

      – Так точно.

      Операция в самом разгаре. Нервы уже давно не шалят. Не пацан, не торкает. А вот молодняк что отправили вниз, за них страшно.

      До слуха доносится взрыв.

      Ударной волной сносит несколько уазиков.

      – Леший, как меня слышно? Прием.

      – ш-ш-ш, – рация молчит.

      И снова вязкая тишина.

      – Бо, Бо, – доносится до слуха, и тут же чувствую, как трясут за плечо.

      Открываю глаза, встречаясь со взглядом Петровича. Еще не сразу понимаю, где нахожусь. Но картинка складывается, и я выдыхаю, да так и захожусь в кашле. Словно и не дышал вовсе.

      – Ты чего? – вытираю ладонью пот со лба. Снова весь мокрый.

      – Давно тебя так колотит по ночам? – присаживается на край постели.

      – Не знаю. Давно не снились, а тут пару ночей как снова зачастило, – выдыхаю так, словно стометровку пробежал за рекордное время.

      – До добра не доведет. Утром будем решать этот вопрос. А сейчас, Большой Бо, попробуй уснуть, – и покидает террасу, намерено не закрывая в дом дверь.

      Старик, все так же за меня переживает.

      Глава