Тимур и его команда. Аркадий Гайдар

отодвигаясь от бабки, огрызнулась Нюрка. – Как почнет шнырять рогами, так не знаешь, куда и деваться. У голубей рогов не бывает.

      – Молчи, Нюрка! Молчи, разиня бестолковая! – закричала бабка. – Оно, конечно, коза была с характером. И я ее, козушку, продать хотела. А теперь вот моей голубушки и нету.

      Калитка со скрипом распахнулась. Низко опустив рога, во двор вбежала коза и устремилась прямо на молочницу.

      Подхватив тяжелый бидон, молочница с визгом вскочила на крыльцо, а коза, ударившись рогами о стену, остановилась.

      И тут все увидали, что к рогам козы крепко прикручен фанерный плакат, на котором крупно было выведено:

               Я коза-коза,

               Всех людей гроза.

               Кто Нюрку будет бить,

               Тому худо будет жить.

      А на углу за забором хохотали довольные ребятишки.

      Воткнув в землю палку, притопывая вокруг нее, приплясывая, Сима Симаков гордо пропел:

              Мы не шайка и не банда,

              Не ватага удальцов,

              Мы веселая команда

              Пионеров-молодцов!

              У-ух, ты!

      И, как стайка стрижей, ребята стремительно и бесшумно умчались прочь.

      …Работы на сегодня было еще немало, но, главное, сейчас надо было составить и отослать Мишке Квакину ультиматум.

      Как составляются ультиматумы, этого еще никто не знал, и Тимур спросил об этом у дяди.

      Тот объяснил ему, что каждая страна пишет ультиматум на свой манер, но в конце для вежливости полагается приписать: «Примите, господин министр, уверение в совершеннейшем к Вам почтении». Затем ультиматум через аккредитованного посла вручается правителю враждебной державы.

      Но это дело ни Тимуру, ни его команде не понравилось. Во-первых, никакого почтения хулигану Квакину они передавать не хотели; во-вторых, ни постоянного посла, ни даже посланника при этой шайке у них не было. И, посоветовавшись, они решили отправить ультиматум попроще, на манер того послания запорожцев к турецкому султану, которое каждый видел на картине, когда читал о том, как смелые казаки боролись с турками, татарами и ляхами.

      За серыми воротами с черно-красной звездой, в тенистом саду того дома, что стоял напротив дачи, где жили Ольга и Женя, по песчаной аллейке шла маленькая белокурая девчушка. Ее мать, женщина молодая, красивая, но с лицом печальным и утомленным, сидела в качалке возле окна, на котором стоял пышный букет полевых цветов. Перед ней лежала груда распечатанных телеграмм и писем – от родных и от друзей, знакомых и незнакомых. Письма и телеграммы эти были теплые и ласковые. Они звучали издалека, как лесное эхо, которое никуда путника не зовет, ничего не обещает и все же подбадривает и подсказывает ему, что люди близко и в темном лесу он не одинок.

      Держа куклу кверху ногами, так, что деревянные руки и пеньковые косы ее волочились по песку, белокурая девочка остановилась перед забором. По забору спускался раскрашенный, вырезанный из фанеры заяц. Он дергал лапой,