Клуб бессмертных. Алекс Норич

видеть, Данька! Ты всегда привносишь светлое аполлоническое начало в дионисийский хаос моих будней.

      – Какая неожиданная торжественности речи. Раньше за тобой такого…

      Но заметив ироничные искорки в его взгляде, я расхохоталась.

      – Да ну тебя! Так ты не ответил на мой вопрос: ты женат?

      Филипп беззаботно отмахнулся.

      – Был когда-то. Но мы развелись два года назад, по ее инициативе.

      – А дети есть?

      – Сын, живет с мамой.

      – И сколько ему?

      – Четыре года.

      Филипп непринужденно перевел разговор на что-то другое, а я не делала попыток удержать его на теме личной жизни. Отголоски этой истории доносились до меня через общих знакомых. Его фраза о дионисийском хаосе была не такой уж и шуткой. Филипп, каким я его знала по Сеченовке и по рассказам его друзей, всегда любил безбашенный образ жизни. Буйные студенческие вечеринки чередовались с экстремальными похождениями в какой-то глуши. Мало какая женщина способна разделить с ним его интересы. Но и работе он умел отдаваться с головой, мог сутками не выходить из клиники и не думать ни о чем, кроме очередного интересного случая. С такой работой и хобби времени у него оставалось немного, и он целиком посвящал его женщинам. Филипп влюблялся страстно, но ненадолго, а его жизненный путь был усыпан разбитыми сердцами. К счастью для меня, легкая студенческая влюбленность в Филиппа не переросла во всепоглощающую страсть, но кто-то менее осторожный должен был попасться в ловушку. Наверное, девушка забеременела, и Филипп – человек по сути своей порядочный – на ней женился. Женился, но образ жизни менять не собирался и семьянином не стал. Девушка держалась, сколько могла, но потом ей, видимо, все надоело. Возможно, она просто хотела припугнуть его разводом, рассчитывая удержать с помощью ребенка, а он с благодарностью ухватился за опрометчивый шантаж.

      – Эй, Дань, ты где? В мыслях уже дома? – Донесся до меня голос Филиппа.

      – Что?.. Извини, задумалась.

      – Я так и понял: взгляд у тебя подозрительно затуманился. – Усмехнулся он. – Я говорю, медицинская технология, способная раз за разом провоцировать стремительные аутоиммунные заболевания, должна быть просто революционной, как бы извращенно это ни звучало. Сама подумай: вот как можно до такой степени взбудоражить иммунную систему, чтобы она растерзала организм буквально за несколько дней?

      – Но ведь анафилактический шок…

      – Это не одно и то же. – Настойчиво перебил меня Филипп. – Анафилаксия – немедленная спонтанная аллергическая реакция, причем совершенно непредсказуемая. Кстати, и ее-то спровоцировать намеренно можно лишь в случае, если у человека уже был прецедент, и ты точно знаешь, какой агент ее вызвал. У каждого человека свои триггеры, и чем можно добиться таких… ммм… устойчивых результатов, я понятия не имею.

      – А я тем более: никогда не была сильна в иммунологии, в институте она прошла мимо меня. – Бросив взгляд на часы, я засуетилась. – Фил, мне пора.

      – Конечно. Вызывай такси, а я пока расплачусь. И спасибо за спонтанность.

      Он, конечно, имел в виду нашу спонтанно организованную