88 клавиш. Интервью Ирэны Орловой. Библиотека журнала «Этажи». Ирина Терра

редко, в толпе не читала, но дома, когда к ней приходили, читала много и охотно, уверенная, что её стихи не понимают, внимательно вглядываясь в глаза слушающих и снисходительно улыбаясь на аплодисменты. Наверно потом это все изменилось, но я к тому времени уже уехала.

      Ирэна Орлова, 1970-е

      Я знаю, что именно ты «открыла» для Елены мир стихов Леонида Аронзона, которого Елена впоследствии считала величайшим поэтом.

      Как-то, в одном из ночных телефонных разговоров, я прочла Лене стихи Аронзона. Она так долго молчала, что я подумала, что она рассердилась и повесила трубку. Поэты ведь не очень любят, когда им читают других поэтов. Но оказалось, что она плакала. Потом сказала: «Почему я ничего не знала об этих стихах? Вся моя жизнь бы пошла по-другому!»

      Вскоре я привела её в дом к вдове поэта Рите Пуришинской. Боже, как они полюбили друг друга с первого взгляда! Рита меня спросила, понимаю ли я, что привела к ней гениального поэта. Я понимала.

      Лена вскоре составила первый (машинописный) сборник Аронзона, который и лёг в основу сборника, напечатанного мной и Генрихом (выдающимся музыковедом Генрихом Орловым – прим. редакции) в Израиле. Про стихи Аронзона она говорила: «Он же написал обо всем! Куда ни посмотри – обо всем им написано!»

      А ты бывала на чтениях Елены?

      Да, конечно! Запомнилось, как я приехала с Леной на чтения, где сначала читала она, а потом Дима Бобышев. Лена, конечно, была со своей собакой, которая мирно лежала под стулом, пока Лена читала свои стихи, и взвыла, как только читать начал Дима. Дима после этого устроил скандал, сказав, что Лена подговорила собаку сорвать его выступление.

      А почему Лена посвятила тебе стихотворение «Танцующий

      Давид»?

      Лена звонила мне почти каждую ночь и из ванной, в которой она лежала, читала мне только что сочиненные стихи. Однажды она позвонила и прочла «Танцующий Давид»:

      Танцующий Давид, и я с тобою вместе!

      Я голубем взовьюсь, а ветки, вести

      Подпрыгнут сами в клюв,

      Не камень – пташка в ярости,

      Ведь Он – Творец, Бог дерзости.

      Выламывайтесь, руки! Голова

      Летай из правой в левую ладонь,

      До соли выкипели все слова,

      В Престолы превратились все слова,

      И гнётся, как змея, огонь.

      Трещите, волосы, звените, кости!

      Меня в костёр для Бога щепкой бросьте.

      Вот зеркало – гранёный океан —

      Живые и истлевшие глаза,

      Хотя Тебя не видно там,

      Но Ты висишь в них, как слеза.

      О Господи, позволь

      Твою утишить боль.

      Нам не бывает больно,

      Мучений мы не знаем,

      И землю, горы, волны

      Зовём, как прежде, – раем.

      О Господи, позволь

      Твою