Страх (сборник). Эдуард Хруцкий

ответил Евдокимов, – Михаил Степанович.

      – Еще кто? – Данилов закурил. – Ну, вспоминайте, вспоминайте.

      – Борис Панкратов, чемпион Москвы, Олег Разуваев из пожарной охраны, Игорь Силин.

      – Володя, – повернулся Данилов к Муштакову, – пробей эти фамилии, получи установочные данные. Когда у вас тренировка, ребята?

      – Завтра в восемнадцать.

      – Замечательно, вот завтра вместе и отправимся. А пока об этом молчок. Никто не должен ничего знать.

      Муштаков с оперативниками ушли, а Серебровский остался.

      – Ты мне чаю плесни, Ваня, – попросил он, – а пожрать что-нибудь есть?

      – У тебя, Сережа, как у того солдата из анекдота: дайте огонька, вашего табачка покурить, а то так жрать хочется, что и переночевать не с кем.

      – Жлоб ты, Данилов, – Серебровский потер ладонями лицо, – истинный бог, жлоб ты и жмот.

      – Ладно уж, подъедим запасы.

      Данилов достал из стола полбуханки хлеба и завернутый в тряпку шмат сала.

      – Не может быть, – ахнул Серебровский, – а вдруг у тебя еще что-то есть? – Он щелкнул пальцем по шее.

      – Найдем. Как же ты будешь пить с подчиненными?

      – Пошел ты. – Серебровский заметно оживился, подошел к столу, потирая руки.

      Данилов открыл сейф, вынул большую литровую флягу.

      – Что там? – изумился Серебровский.

      – Чача.

      – Врешь!

      – Сам сейчас увидишь.

      – Где взял?

      – Мишка Костров лежал в госпитале в Сухуми. Потом, как ты помнишь, был отпущен по ранению домой на пять суток. Он и приволок.

      – Ну и сила воли у тебя! – ахнул Серебровский. – С тех пор не трогал?

      – Сережа, сила воли здесь ни при чем. Тогда, помнишь, мы группу квартирных налетчиков Бусыгина брали?

      – Помню.

      – Я с Мишкой толком и переговорить не успел. Флягу эту сунул в сейф, а потом делами прикрыл. А вчера искал одну бумажку, и нате вам.

      – Наливай, – крякнул Серебровский.

      Данилов отвинтил крышку, и комнату наполнил терпкий аромат виноградной водки. Они выпили. Закусили бутербродами с салом.

      – Смотри, Ваня, – печально сказал Серебровский, – по граненому стакану врезали, и ни в одном глазу.

      – Это от нервов, Сережа. Хочешь еще?

      – А ты будешь?

      – Нет.

      – Тогда и я нет. Давай чайком отлакируем.

      – Дерьмо наше дело, – сказал Данилов и передал разговор с людьми из госбезопасности.

      – Это ты прав. Дело дерьмовое. А подполковника этого с Лубянки я знаю. Он мужик нахрапистый, но неплохой, нашу службу курирует.

      – Значит, так, – Данилов ткнул пальцем в окно, – нам с тобой не верят.

      – А меркуловская служба никому не верит.

      – Это точно, – Данилов зло ткнул папиросу в пепельницу, – сколько наших ребят посажали.

      – Ваня, ты же сам начинал в бандотделе МЧК, так что должен знать эту публику.

      – Народ там был и есть разный, как и у нас.

      – Ты о другом подумай. Брат Володи Муштакова нынче генерал на фронте,