Домик разбившихся грёз. Екатерина Дибривская

дурами. Но, как правило, они и не являются студентками престижных европейских учебных заведений.

      Весь вечер она пытается игнорировать меня, пожалуй, так же, как и я её. Но правда заключается в том, что мы то и дело встречаемся взглядами. Её глаза внимательно смотрят прямо в мои. И она совершенно не смущается этого.

      К такому я тоже не привык. Обычно сразу понятно, когда девчонка флиртует и кокетничает, а когда – слишком испугана, чтобы продолжить общение.

      В сосредоточенных взглядах Али нет кокетства. Но и страха тоже нет.

      Когда наши взгляды пересекаются в очередной раз, она уверенно сокращает расстояние между нами.

      – Что? – она снова ложится грудью на барную стойку.

      – Что? – усмехаюсь в ответ.

      – Я контролирую, чтобы никто больше не покушался на ваш напиток.

      – Я контролирую, чтобы больше никто не получил ненароком твоё особое внимание. – поддеваю её, и она краснеет.

      Наконец-то! Нормальная реакция на мужчину.

      – Вы мой единственный, – серьёзно отвечает она.

      – Тогда, как честный человек, я просто обязан на тебе жениться, – усмехаюсь я.

      – Ловлю на слове, – кивает девчонка и просто уходит дальше заниматься своими делами.

      Этот вечер кажется бесконечным. Аля больше не подходит на мою сторону бара, и меня обслуживает её коллега. Он кидает на меня хмурые взгляды каждый раз, когда я стреляю глазами в сторону девушки. Зачем я продолжаю это делать? Зачем я вообще здесь сижу?

      Почему я отшиваю миловидную молодую женщину, которая явно не прочь скоротать ночь в моей компании?

      Почему я в нетерпении бросаю взгляд на экран смартфона, отмечая, сколько времени осталось до двух ночи?

      Почему, наконец, испытываю чувство облегчения, когда Аля бросает на ходу:

      – Мы закрываемся. Вам пора… – неожиданно она теряется. – Если вы, конечно, не меня ждёте?

      – Я жду тебя, – не скрываю я.

      – Ох! – она на мгновение закусывает губу. – Ясно. Я соберусь минуты за три. Только надену пальто.

      К ночи на улице похолодало. Под ногами лёд. Аля идёт рядом со мной, и, несмотря на то, что идём мы медленно, она всё равно то и дело поскальзывается.

      Она чуть не падает, и я подставляю ей руку. Девушка стягивает перчатку, убирает в карман, и лишь после этого вкладывает свою крохотную ручку в мою ладонь.

      Место, где моя кожа соприкасается с её, зудит и покалывает. Словно миллиарды тонких иголок одновременно вонзились в меня, разлетаясь по всему организму, пронзая напряжённые внутренности. Что за чёрт?

      Аля вскидывает на меня взгляд, полный удивления и растерянности, и я непроизвольно сжимаю крепче её руку.

      – Завтра ты выходная, – констатирую я.

      Не спрашиваю. Ни к чему. График её работы, произнесённый торопливым звонким голоском, набатом проигрывается в моей голове.

      – Выходная, – она пожимает плечами.

      – Я заеду за тобой к часу, – снова не спрашиваю.

      Ставлю перед фактом. Вот мудак!