(Не) люби меня. Марианна Красовская

кухне – неужели уже всё слопали, обжоры? Нет, на столе еще гора блинов – тоненьких, почти прозрачных. Мама смотрит встревоженно, и глаза у нее красные – неужели плакала? Хуже нет, чем чувство стыда. Лилиана опускает голову, чувствуя за собой вину: она ведь знала, что мать ее одну не отпустит, и поэтому не спрашивала.

      – Руки мой и садись ужинать, – спокойно говорит Виктория. – Мальчишки закончили уже.

      Лилиана неуверенно кивает и идет в уборную, где даже переодевает чистую рубашку. Братья едва не сшибают ее с ног – когда они все вместе, кажется, что их не трое, а целый табун. Раиль останавливается, оглядывая сестру с ног до головы, и только убедившись, что она в порядке, бежит вслед за близнецами. Вот уж кто в отца пошел! Такой же дотошный. Нет никаких сомнений, что братец ночью устроит ей допрос с пристрастием и не отвяжется, пока не узнает мельчайшие подробности.

      – Что произошло, Лили? – мягко спрашивает мать, садясь рядом и пододвигая ей миску с медом.

      Мама знает, что мальчишки любят блины с мясом или с творогом, а Лили – сладкоежка.

      – Раненого порталом выкинуло, – отвечает Лилиана, с опаской поглядывая на мать. – Извини, я не догадалась, что вы можете о чем-то дурном подумать. Просто Красавчика прислала, чтобы он отца привел. Мам, я не буду больше одна ездить, ты только не плачь, ладно?

      Виктория кивает и встав, отворачивается к окну. Она и рада бы не плакать, но слезы сами срываются с ресниц.

      – А отец где? – спрашивает она, не оборачиваясь.

      – В больницу раненого повез.

      – Лили, ты понимаешь, что это мог быть каторжник или преступник? – не выдерживает Виктория, хотя и знает, что давить сейчас на и без того напуганную девочку не стоит. – А если бы он не был ранен?

      – Мам, да понимаю я всё! – словно этого и ждав, взрывается Лилиана. – Я же не маленькая! Не надо меня учить!

      Она вскакивает и убегает наверх в свою комнату.

      Виктория, тяжело вздыхая, закидывает грязную посуду в раковину. Утром придет служанка и вымоет здесь всё. И еду бы приготовила, да только Вики надо было чем-то заняться, пока она ждала мужа и дочь.

      Аяз пришел ночью, когда дети уже спали. Как всегда, умылся и накинулся на еду, словно его год не кормили. Опять, значит, все силы растратил. Ну хоть руки у него не трясутся, уже хорошо.

      – Что это за раненый? – спросила Виктория требовательно – только ради этого она и ждала мужа.

      – Катаец, – не стал скрывать супруг. – Похоже, что из убийц. Едва живой. Я думал, помрет. К сожалению, выжил.

      – То есть Лили сидела там с убийцей? – тихо, но с отчетливым напряжением спросила женщина.

      – Не начинай, – с угрозой в голосе сказал Аяз. – Давай обойдемся без скандала.

      – Ты понимаешь, что это твоя вина?

      – Вики, с Лили всё хорошо. Ничего страшного не произошло. Все живы.

      – Но могло произойти!

      – Могло, –