Энциклопедический словарь советской повседневной жизни. Леонид Беловинский

фондов и уничтожения «вредных» книг в массовых библиотеках, создания спецхранов в крупных публичных. Так, разоблачение «культа личности» И. Сталина привело к изъятию из библиотек его книг и собрания сочинений, а в 60‐х гг. свержение Н. Хрущева стало причиной изъятия не только его книг, но и книг, в которых имелись его портреты, цитаты из его выступлений и т.д., вплоть до того, что был изъят 1-й том 6-томной «Истории Великой Отечественной войны». Изымались «Один день Ивана Денисовича» А. Солженицына и номера «Нового мира» с его рассказами и т.п. В то же время с нач. 60‐х гг. из спецхранов в общее пользование крупных публичных библиотек поступил ряд книг бывших «врагов народа». Для квалифицированного обслуживания читателей с 30‐х гг. стали создаваться специальные библиотечные институты и техникумы, хотя даже спустя десятилетия значительная часть библиотечных работников, особенно в маленьких городах и селах, пополнялась случайными людьми, почти исключительно женщинами. В массовых библиотеках с 60‐х гг. обычным был свободный доступ читателей к книжным полкам (наиболее «дефицитные» книги хранились в особых помещениях, доступных только библиотекарям). Обычный, массовый читатель, просивший «что-нибудь интересное», как правило, в книгах разбирался плохо и полагался на вкус библиотекаря, который предлагал ему на выбор груду наиболее читаемых книг, лежавших на конторке возле рабочего места. В целом, при большом книжном дефиците, фонды массовых библиотек состояли в основном из произведений русской и, в меньшей степени, зарубежной классики, а также советской литературы невысокого художественного качества, но высокого идеологического содержания.

      С кон. 20‐х гг. стали в централизованном порядке комплектоваться библиотеки многочисленных мест заключения. Обычно в лагерях имелось от нескольких десятков до нескольких сот книг советских писателей, политических книг, брошюр с выступлениями «вождей» и пр.; выписывались также газеты и журналы. Но в некоторых случаях тюремные и лагерные библиотеки были уникальны по составу, поскольку пополнялись книгами, оставшимися после расстрелянных, умерших или освободившихся заключенных либо конфискованными библиотеками «врагов народа». Совершенно уникальной по богатству была библиотека Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН), через который прошло множество «бывших», при относительно либеральном режиме привозивших или получавших с воли книги; в совокупности с библиотекой упраздненного монастыря, перешедшей к музею, она представляла единственное в своем роде собрание редких книг. Обслуживали ее только заключенные из интеллигенции. Очень богатыми оказались библиотеки внутренней тюрьмы Лубянки и Бутырской тюрьмы, где заключенные могли пользоваться книгами репрессированных в 30‐х гг. писателей и литературой, изъятой из библиотек «на воле». Но обслуживали эти библиотеки сотрудники органов. В обычных лагерях библиотеку, как и КВЧ, обслуживали