Мой папа – суперзвезда. Юлия Резник

туда, далеко-далеко, куда он не заглядывал больше. Где было слишком много горечи и неправильного. Влад сдернул очки, растер лицо ладонью. Наваждение какое-то… Что за черт?

      – Вам плохо?

      – Именно поэтому ты сейчас за рулем. Давай, выруливай. Я еще хотел поработать.

      Аня повозилась немного, подстраивая сидение под себя, и, высунув язык от усердия, все же выехала со стоянки. Благослови господь создателей автоматической коробки…

      Санин молчал, тайком разглядывая девушку. Он ожидал миллиона вопросов, но их не последовало. Вытянув шею и то и дело озираясь по сторонам, будто боясь, что и правда не справится, Аня медленно катила вперед. Хм… может быть, идея посадить ее за руль была не такой уж дерьмовой.

      – Здесь сверни. Потом прямо до перекрестка…

      – Ой, – дошло вдруг до девушки. – А как я домой вернусь?

      – На такси. Я оплачу.

      – Хм…

      Вот и все. Всю дальнейшую дорогу они хранили молчание, которое нарушалось лишь короткими указаниями Влада, куда ехать дальше. Чуть расслабилась Аня уже на дороге, ведущей в деревню. Наверное, потому, что движения там не было вообще никакого.

      – Я про работу хотела уточнить.

      – Валяй…

      – В чем она будет заключаться?

      – Ну, надо же. Я думал, ты первым делом спросишь.

      – Я бы так и сделала, если только…

      – Что?

      – Понимаете… Рядом с вами у меня язык прилипает к небу… – Аня посчитала, что правда в данном случае – лучшее, что может быть. В конце концов, она не обязана объяснять, почему так происходит.

      – Ты из фанаток, что ли? – сощурился Санин.

      Аня сглотнула и отчаянно затрясла головой, радуясь, что он сам дал ей такую замечательную подсказку. Она в жизни до такого бы не додумалась, а тут – прямо удача!

      – Обожаю вашу музыку! До сих пор не могу поверить, что я… что вы…

      – Так, все понятно… – выдохнул Влад. Теперь ясно, почему Аня краснеет рядом с ним и бледнеет. И почему она его наглаживала… тоже понятно. А он уже придумал себе невесть что. Дурак.

      – Это пройдет. Честно… Я надеюсь, – промямлила Аня.

      – Ты уж соберись. Если хочешь у меня работать.

      На самом деле она не хотела. И если бы не отчаянное положение, в котором они оказались на пару с дочкой, Аня бы ни за что не пошла на это. Но телефон молчал. Потенциальные работодатели не спешили звать её на собеседование, а Сомов… он ведь даже расчетные не заплатил. Точнее не так – заплатить-то он, конечно, заплатит, но по минималке, а это – сущие гроши, как ни крути.

      – Я не знаю. Смотря что надо делать.

      Знал бы он сам… Решение предложить Ане работу было спонтанным. Он просто слышал их разговор с начальником и почему-то не смог сделать вид, что его это не касается. Даже вымуштрованное жизнью равнодушие Влада сдалось, уступая место острой болезненной ненависти по отношению к Сомову и желанию её защитить. А еще эти глаза… больные какие-то от безысходности. Но все равно не утратившие своей чистоты. Какие-то знакомые до боли глаза.

      Дерьмо.

      – Что?