Искусство фуги / The Art of the Fugue. Дон Нигро

(смотрит на них через сцену, пьет). Все предыдущие наблюдения неуместны.

      ДЖЕЙН (возвращается к крыльцу, чтобы поговорить с ДЖЕЙМИ). Но почему она? Почему один человек, а не другой? Вот что зачаровывает и ужасает меня. Когда выбирать можно из многих девушек, почему именно эта, а не кто-то еще?

      ДЖЕЙМИ. Почему не эта?

      ДЖЕЙН. Но почему отдавать ей право сделать тебя счастливым и ли уничтожить? Когда она этого даже не хочет. Когда для нее в этом нет никакого смысла. Когда нет у нее на то причины.

      ДЖЕЙМИ. Дело не в причине.

      ДЖЕЙН. И посмотри, что это делает с Эндрю. Ты же видишь, как сильно он ее хочет. И ты знаешь, что это означает. Это означает, что он не остановится, пока не заполучит ее.

      ЭНДРЮ. В лагере, до того, как нас увезли в Европу, я лежал ночью без сна и слушал поезда, ревущие, как совокупляющиеся динозавры. Эти звуки Бог издает во сне.

      ДЖЕЙН. Для тебя вопрос в ней. Но для Эндрю вопрос в тебе.

      ДЖЕЙМИ. А в чем вопрос для нее?

      ДЖЕЙН. Я не знаю, в чем вопрос для нее. Чувство господства, возможно. Как власть, которую она ощущает, когда играет фуги Баха.

      ЭНДРЮ. Там, где глубокие знания, нет места любви. Смотреть в чьи-то глаза и видеть свою смерть.

      ДЖЕЙН. Она тебя не любит.

      ФЕЛИЦИЯ (перестает играть). Дело не в том, что я не люблю тебя. И не в том, что люблю, потому что не люблю, но чувствую, как сильно меня тянет к тебе. Действительно, тянет. Просто сейчас не могу сосредотачиваться на этом. Потому что это ловушка. Тебя затягивает в ловушку. А потом из нее уже не выбраться. Любовь – ловушка. Замужество – ловушка. Дети – ловушка. Все, что отвлекает от работы, ловушка. И еще последствия. Потому что у всего есть последствия. Но, разумеется, ты был на войне. И видел последствия куда яснее, чем я. Поэтому, я уверена, ты меня поймешь.

      ЭНДРЮ. Я видел девушку у речки, стирающую окровавленную рубашку мертвеца.

      ДЖЕЙМИ. Когда меня затягивало в глубины ада, мне не раз и не два приходила мысль, что наилучший выход из положения – перерезать себе шею от уха до уха.

      ЭНДРЮ. Или кому-то еще. У нее прекрасная шея.

      4

      (ФЕЛИЦИЯ и ДЖЕЙМИ разговаривают под негромкое исполнение Контрапункта 4, которое проходит звуковым фоном).

      ФЕЛИЦИЯ. Мой отец был известным скотопромышленником. Разбогател, поставляя бычков на скотобойни. Мама была артистичной натурой. Любила музыку, литературу, хотела уберечь меня от вульгарности отца. Ненавидела кровь под его ногтями. Питалась, главным образом, яблоками. Он напивался и кричал, что именно его чертова вульгарность оплачивает мои чертовы уроки музыки и одежду, которая прикрывает мой чертов зад. Но по большей части он не кричал. Ограничивался ироническими замечаниями, словно отрезал маленькие кусочки ее плоти. Я не могла представить их себе, занимающимися любовью. Он ухаживал за ней, говорила мать, с нежностью и настойчивостью, словно она была Святым Граалем. Ее возбуждала его сила и практическая сметка. От умел мастерить, продавать, чинить, убивать. Музыку он называл «чертовым шумом». Иногда приходил домой поздно вечером, пьяный, и приносил