Искусство фуги / The Art of the Fugue. Дон Нигро

Если только Фибоначчи не сбежит с деньгами.

      ДЖЕЙН. О, нет. Мистер Фибоначчи – очень достойный человек, для итальянца. Он устраивал концерты еще до Крымской войны.

      ЭНДРЮ. И именно тогда он, похоже, в последний раз мыл усы.

      ДЖЕЙН. У нас запланированы выступления в Лондоне, Париже, Мадриде, Берлине, Париже…

      ЭНДРЮ. Ты уже упомянула Париж.

      ДЖЕЙН. Мне нравится упоминать Париж. Я упомяну его снова. Париж, Вена, Дрезден, Варшава, Париж…

      ЭНДРЮ. Если ты будешь играть около Шато-Тьерри, посмотри, вдруг найдешь правые руку и ногу моего друга Боба.

      ДЖЕЙН. Ты просто завидуешь, потому что мы едем в Европу.

      ЭНДРЮ. Европу я повидал. Европа – большая, вонючая выгребная яма. Она не стоит жизни даже одного американца. Даже моей.

      ДЖЕЙН. Европа – мать цивилизации.

      ЭНДРЮ. Та еще мать. Тебе следует написать шумерам, египтянам, китайцам и индусам, и сообщить им, что Европа – их мать. Я уверен, для них это будет большой сюрприз.

      ДЖЕЙН. Что бы я ни сказала, ты всегда меня высмеиваешь.

      ЭНДРЮ. Потому что ты постоянно выблевываешь такие глупости.

      ДЖЕЙН. Я не выблевываю глупости. Я говорю умные вещи. Европа – не выгребная яма. Это ты – выгребная яма.

      ЭНДРЮ. Меня можно много чем назвать, но я никак не выгребная яма.

      ДЖЕЙН. Ладно, ты – какая-то дыра. Джейми, скажи Эндрю, что он – вонючая дыра.

      ДЖЕЙМИ. Эндрю, ты вонючая дыра.

      (ФЕЛИЦИЯ перестает играть, выходит из дома, чтобы присоединиться к ним).

      ЭНДРЮ. Хорошо. Признаюсь. По факту я – вонючая дыра. Со стороны отца в моей родословной полно вонючих дыр. Мой отец был прелюбодействующей, склонной к самоубийству вонючей дырой, который умер из-за любви к невинной деве и отчасти убийце, которая была вполовину моложе и не его женой. Ты слышала эту историю. Фелиция? Джейми рассказал ее тебе, когда вы прогуливались мимо свалки под лунным светом?

      ДЖЕЙН. Эндрю…

      ЭНДРЮ. Джейн тебе ее не расскажет. Джейн склонна к самозаблуждению. Но факт в том, что несколько лет тому назад наш отец влюбился в девушку-подростка по имени Джульетта[1], когда работал режиссером в театре «Одесса», где ставил спектакль по одной из самых успешных пьес мистера Шекспира про молодежь, девушку, которая потом убила собственного отца и вышла сухой из воды, да еще родила ребенка вне брака, и он…

      ДЖЕЙМИ. Эндрю, заткнись.

      ЭНДРЮ. Ты собираешься заставить меня? Потому что я хочу посмотреть, как у тебя это получится. Фелиция, ты же не хочешь смотреть, как мой брат Джейми затыкает мне рот?

      ФЕЛИЦИЯ. Позволь об этом подумать.

      ДЖЕЙН. Просто прекрати. Мама тебя услышит.

      ЭНДРЮ. Да, не дай Бог, мама услышит правду, озвученную наконец-то в этом доме. Какая это будет катастрофа. Джейн. Фелиция. Я приветствую вас в самом начале великой карьеры, турне в страну чудес, как вас ждет множество претензионных, лицемерных и убийственных вонючих ям, которых на европейском континенте в избытке. Я надеюсь, вы, и мистер Фибоначчи, и его усы проведете вместе самое счастливое

1

Подробности в пьесах «Верона», «Руны» и «Новый Год в пансионе «Цветы». Джульетту девушка играла, а звали ее Вонни Вольф.