Дьявол знает, что ты мертв. Лоренс Блок

и сказал:

      – Позже.

      Для него это была длинная речь. Бармены в «У Грогана» обычно молчуны. Это входит в должностные обязанности.

      Попивая колу, я осматривал зал. Попалось несколько знакомых лиц, но недостаточно хорошо знакомых, чтобы даже обменяться приветами, что меня вполне устраивало. Я тоже стал смотреть кино. Не знаю, что мешало мне включить тот же канал дома, но там я не в силах был заставить себя смотреть телевизор вообще; даже усидеть на одном месте стало проблемой. А здесь, окутанный клубами табачного дыма и запахом пролитого пива, я чувствовал себя удивительно уютно.

      На экране Бетт Дэвис глубоко вздохнула и тряхнула пышными волосами. Еще невероятно молодая Бетт Дэвис.

      Как ни удивительно, но фильм увлек меня, а потом я погрузился в собственные мысли, приятные фантазии. Меня вывел из этого состояния звук собственного имени. Я повернулся и увидел Глена Хольцмана. На нем была коричневая ветровка поверх клетчатой спортивной рубашки. Я впервые увидел его одетым не в строгий деловой костюм.

      – Мне что-то не спалось, – сказал он. – Пошел к Армстронгу, но там не протолкнешься. Вот и подался сюда. Что ты пьешь? «Гиннесс»? Странно. Тогда почему у тебя в стакане кубики льда? Они его так здесь подают?

      – Это кока-кола, – сказал я, – но у них есть разливной «Гиннесс», и они добавят в него льда, если захочешь.

      – Я его не хочу вообще. Со льдом или без, – сказал он. – Да, но чего же я хочу?

      Берк уже стоял перед нами. Он не произнес ни слова приветствия и продолжал молчать.

      – Какие сорта пива у вас есть? Впрочем, забудьте об этом. Что-то не тянет на пиво. Как насчет «Джонни Уокера» с красной этикеткой? Тогда налейте со льдом и немного разбавьте водой.

      Берк принес напиток, но воду подал отдельно в небольшой рюмке. Хольцман долил воду в свой бокал, посмотрел смесь на свет и отхлебнул. На меня при этом нахлынуло воспоминание или, скорее, воскресла память об ощущении. Меньше всего мне сейчас хотелось спиртного, но на секунду я почувствовал во рту дьявольский привкус виски.

      – Мне нравится это местечко, – сказал он, – хоть я редко сюда заглядываю. А ты?

      – Для меня подходит.

      – Часто заходишь?

      – Не слишком. Но я знаком с хозяином.

      – В самом деле? Разве это не тот парень, которому дали кличку Мясник?

      – Не слышал, чтобы кто-то называл его так, – сказал я. – Думаю, какой-то репортер просто придумал прозвище. Возможно, тот же самый, который начал называть местных уличных хулиганов Западниками.

      – Но сами они себя так не называют?

      – Теперь уже стали называть, – ответил я. – Хотя прежде им ничего подобного в голову не приходило. Но вот что касается Мика Баллу, могу тебе дать один совет. Не используй прозвище Мясник, обращаясь к нему в его собственном заведении. Никто себе этого не позволяет.

      – А если случайно вырвется?

      – Не переживай особенно.

      – Я бывал здесь… Даже не знаю, но несколько