Полет ночной бабочки. Михаил Серегин

смеси запахов невозможно было дышать.

      В комнате царил полумрак. Заглянув, я обнаружила, что шторы плотно задернуты и солнечный свет едва пробивается сквозь них. Постепенно глаза привыкли к полумраку, и я разглядела довольно просторную, с высокими потолками комнату, большой обеденный стол у окна, шкаф, тумбочку, на ней телевизор. У стен друг против друга стояли две старинные, с высокими резными спинками кровати. Одна, видимо, Юлькина, сейчас пустовала. На другой лежала женщина. Едва я вошла, как услышала тихий стон. Затем едва слышный голос:

      – Это ты, Юля? Который час?

      – Нет, это не Юля. Это ее подруга.

      Женщина приподнялась на локте, остановила на мне пристальный взгляд.

      – Не Юля... А где же Юля?

      Я не в силах была вымолвить даже слово.

      – Как вы сюда попали? – не дождавшись ответа, снова спросила больная.

      – Мне Юлька ключи дала, – проговорила я наконец.

      – А где все-таки Юля?

      У меня опять отнялся язык.

      – Понятно, – произнесла женщина, – опять загуляла.

      Я растерялась. Неужели она знает, как ее дочь зарабатывает на жизнь? Если так, то почему загуляла? Гостиничные путаны не гуляют. Их снимают на несколько часов, в лучшем случае до утра. И только в гостинице.

      – Вы не представляете, – продолжала Юлькина мама, – какая Юля бессовестная лгунья. Она ведь ни одной ночи не проводит дома. Говорит, такой график дежурств. Думает, я ничего не понимаю. А теперь вот и днем исчезла.

      Я пожала плечами. А чего, собственно, она хочет? Такая у нас работа.

      – Скажите, это опять с тем доктором, да? – Юлькина мама внимательно на меня посмотрела.

      Доктором? Почему доктором? Что за бред? Но во взгляде женщины были боль и мольба, и я соврала:

      – Да, с тем доктором.

      – Так я и знала, – сказала Юлина мама. – Она мне говорила, что один доктор, молодой, талантливый, ухаживает за ней, я сразу предупредила ее, чтобы была осторожна. Мужчины легко дают обещания. И так же легко о них забывают. Так оно и вышло.

      Да, Юлька была та еще фантазерка. Это я давно заметила.

      – Вы, наверное, вместе работаете, да? – Я кивнула. – Тоже медсестра, значит?

      Тут я все поняла. Неплохо придумала Юлька: дежурная медсестра. Просто и гениально. И морфин где берет, ясно – ворует на работе. На нищенскую зарплату медсестры его не будешь регулярно покупать.

      – Послушайте, – вновь заговорила Юлькина мама. – Сделайте, пожалуйста, мне укол. А то, знаете, снова начались боли. В груди будто огнем жжет. Сделайте, пожалуйста. Все, что нужно, вон там на столе.

      Ноги у меня сделались ватными. Не знала я, что Юлька подложит мне такую свинью. Но деваться некуда.

      Как делать уколы, нам как-то объясняли в школе на уроках военной подготовки. В то время как мальчишки разбирали и собирали автомат и примеряли противогазы, девочек обучали оказанию первой медицинской помощи. Учили перевязывать, накладывать бинты и делать уколы. Бинты были старые,