Сторно. Алексей Иорданский

ва и конец – город Катовице. Его родина. Правду сказать, родина – понятие относительное. Что можно считать человеку своей родиной, своим домом…

      Для него Катовице был городом, где он родился. Где пошёл в школу, так и не окончив её. Где первый раз в тринадцать лет в парке у фонтана поцеловал девочку. И через три года в этом же парке ночью. На одной из его лавок занимался с ней любовью. Катовице был городом, где он совершил свою первую кражу. Пока пожилая дама на мясном рынке выбирала с прилавка более свежую говяжью ногу. Он незаметно протиснулся мимо идущих по обе стороны от него людей, лёгким движением своей руки на ходу проник в не до конца застёгнутую сумку пожилой дамы. Ловким движением подцепил кошелёк, сунул его себе за пазуху. Продолжил путь, оглядывая прилавки, полные мясных деликатесов. Это была его первая кража с поистине большой добычей. До этого ему удавалось стащить только пару злотых. В переполненном людьми трамвае. Или горсть конфет в большом магазине, когда охранники проходили между рядов и он переставал быть в поле их видимости.

      Кацпер ехал в поезде Варшава – Катовице. Он подумать не мог, что, выйдя из тюрьмы, где провёл последние два года жизни, его потянет к родным пенатам. В город его детства, на его Родину. Он не был там с тех пор, как уехал оттуда в шестнадцать. Точнее, сбежал. Сейчас ему было уже тридцать два года. Что он мечтал там увидеть, почувствовать, ощутить. Кацпер не знал и сам. Он был настолько истощён, что просто ехал туда, ехал в надежде. Чтобы отдохнуть душой. Чтобы полностью переосмыслить свою жизнь. Которую он всегда считал жалкой и непригодной для себя. Но продолжал жить. Продолжал жить ту жизнь, которой жил всегда. Вести тот образ, придерживаться той морали и тех устоев, по которым жил столько, сколько себя помнил. Он понимал, что это неправильно. С каждым годом уходя всё дальше и дальше. В тёмные коридоры своей души. Боясь один раз зайти так далеко, что не сможет найти выход наружу и навсегда останется там. Гнить и прозябать во мраке своей души, источающей смрад и зловоние.

      Сначала воровство для него было детской забавой. Шарить по карманам незнакомых людей. Ради пары злотых и вспышки адреналина. Было весело. Потом он начал воровать, чтобы прокормить себя, это тоже доставляло необычайное удовольствие. Но оказалось, что это наркотик. Чем больше воруешь, тем больше хочется. Когда он попадался на кражах. Кацпера пытались посадить за решётку. Но преступления признавали настолько незначительными и пустяковыми, что ему всё сходило с рук. Отчасти из-за его внешности. Никто не желал зла голубоглазому блондину с идеально ровными, белоснежными зубами и светлой, здоровой кожей. Которая по-особенному сияла. Парень был словно нестареющий Дориан Грей. Или сошедший с Олимпа Аполлон. Глядя на своего обидчика. Жертвы, которыми были в основном женщины в возрасте. Не могли сказать ничего дурного. Будто под воздействием чар. Они начинали защищать парня, всячески пытаться помочь ему перед судьёй. Зачастую у Кацпера не было адвокатов. Единственным защитником была его безупречная внешность. Которая сводила с ума всех женщин. Это длилось из года в год. Продолжалось из раза в раз. Менялись только города, страны и судьи…

      Так было проще. Его дурные привычки, как он называл свои кражи и преступления, были частью его души. Засели в его нутро так глубоко, что, если бы он попытался вынуть их оттуда, они бы забрали с собой все жизненно важные функции и детали. И не осталось бы ничего. Он стал бы полым, пустым. Неприспособленным к существованию в этом мире.

      Кацпер признался себе, что едет в Катовице. Только потому, что у него есть воспоминания. Добрые крохи тех счастливых мгновений, что он испытал, будучи ребёнком. И самое страшное, что больше таких воспоминаний у него не было. Связанных с каким-то местом в его жизни. С каким-то конкретным городом или улицей. Он побывал во множестве городов. Объездил всю Европу. Но вернуться мог только в свой родной город. С каждой проезжающей милей поезда Каспер понимал. Он прожил уже почти половину своей жизни. И вряд ли другая будет лучше. Образ жизни, привычки так и останутся с ним до конца.

      Глядя в окно поезда, который быстрым ходом разменивал милю за милей. Проезжая небольшие деревеньки одну за другой. Оставляя после себя небольшие клубы дыма, разнесённую по округе в разные стороны пыль от могучих железных колёс, которые вращались с неимоверной силой и целью. Спеша прибыть вовремя в пункт назначения. Глядя в окно, Каспер мечтал быть хоть каплю похожим на этот поезд. Таким же величественным. Тем, в котором постоянно нуждаются. Приходят к нему снова и снова. Таким быстрым, целеустремлённым и верным. Верным своему маршруту в жизни. Да, он хотел быть как поезд, в котором ехал. Только не мог найти свои рельсы, по которым проходила его жизнь, так гладко, как шёл поезд по своим. Кацпер сильно желал найти своё предназначение в этой жизни. Быть кому-то полезным и нужным. Быть кем-то любимым и желанным. Нет, речь шла у него не о той любви, которую он получал, знакомясь с девушками по всей Европе, в разных барах и отелях. Он мечтал далеко не о той любви, которая доставалась так легко. Лишь нужно заплатить несколько крон, гривен, марок, фунтов или франков с леями. Валюта отличалась лишь местом пребывания. Но суть была одна. Когда заканчивались деньги, кончалась и любовь. Кацпер