Верни моей душе крылья. Наталья Щёголева

что идешь в ловушку… Отправиться ночью в дюны…

      – Тот ещё поступок, – горько усмехнулся Антуан, – Рядом был Генрих Рай, а с ним и все жандармы Грандона.

      – Будь это так безопасно, как ты сейчас живописуешь, ты бы в итоге не оказался тяжело раненым. Ладно. Вспомним другое… Ты пришёл в замок Бетенгтон вместе с отцом и Раем. Это было очень смело!

      – Или глупо?! В любом случае, это было решение отца. Я лишь сопровождал его.

      – Я был там и видел, граф де Лаган не подталкивал тебя к тому, чтобы сразиться с Ламороу. То был твой и только твой благородный порыв защитить отца… Да-да, понимаю, сейчас ты скажешь, что поединка всё-таки не было, но я всё равно считаю, это был достойный поступок… Ладно, давай вернемся в Рунд, в тот день, когда герцог пленил тебя раненного. Ты вёл себя так спокойно…

      – Да ты издеваешься?! – не поверил своим ушам Антуан, – Я же не узнал его!!! Искренне не узнал!!!

      Пит легко согласился, даже кивнул:

      – Хорошо. Сначала ты обознался, с каждым может случиться, но потом ты ведь разобрался, в чьём обществе оказался. И не дрогнул. Я видел.

      – Ничего ты не видел! Это тот парень, посланец Рая, тогда всё мне объяснил… и я разозлился… Ты ничего не видел и не знаешь!!! – едва ли не закричал Антуан, а перед его мысленным взором нёсся вихрь болезненных рундских воспоминаний. – Я даже в подмётки не гожусь моим братьям. Вот простая правда. Я ничтожество! Полное ничтожество… – эти последние слова стали уже лишь горестным вздохом, казалось, что боевой запал Антуана, наконец, иссяк.

      Пит встал на ноги и после минутной заминки произнёс:

      – Ничтожество не стало бы так убиваться… Хорошо, начни с отца. Думаю, поговорить с ним тебе будет проще.

      Антуану потребовалось время, чтобы понять эти слова, но согласиться с ними он не смог:

      – Проще?! – снова вскипел молодой граф, сгоряча он даже вскочил на ноги, – Отец уже вынес свой приговор! Он виделся с бароном, он знает Рая, он… знает ВСЁ, и он не захотел меня видеть!

      Пит сощурился, неопределённо повёл головой и всё-таки рискнул:

      – А я вижу в этом для тебя добрый знак. Тебе дан шанс на… покаяние, а значит и на прощение!

      – Прощение?! Ты бредишь?! – едва ли не взвыл Антуан.

      Ему стало нестерпимо больно видеть Пита, а потому он отвернулся, рухнул на бревно и так замер. Пит мог ждать долго, он умел ждать, но сейчас он счёл это невозможным:

      – У тебя есть духовник? Антуан! Ты слышишь меня?! У тебя есть духовник?

      Антуан и правда не сразу его расслышал. Но всё-таки счёл возможным развернуться:

      – Духовник? Ты о чём?

      – Я о покаянии, – проявляя чудеса выдержки, терпеливо пояснил брианец, – Начни с духовника. Надо двигаться! Угробив себя в этих метаниях, ты принесёшь большое удовлетворение герцогу, только ему, к тому же он всё равно не откажет себе в удовольствии объяснить твоим родителям причину самоубийства их сына.

      – Самоубийства?!

      – Да, ты закончишь именно этим, если не начнёшь действовать, решать эту проблему!

      Антуан