Верни моей душе крылья. Наталья Щёголева

глубокую печаль, или даже боль…

      Графиня заметила этот немой диалог и грустно улыбнулась. Гость тоже, как и её сын, полон недосказанности. У них много общего. Это их сблизит.

      – Сударь, – обратилась графиня к Питу, – Вы погостите у нас несколько дней?

      При таких словах Антуан невольно нахмурился, но Пит не дал ему возможности возразить:

      – Ваше Сиятельство, – обратился он к графине, – вы угадали мое сокровенное желание, пожить в этом благословенном крае под покровом вашего гостеприимства. Что может быть желаннее для одинокого путника? Но… боюсь, это вряд ли возможно. Я привез для вашего сына кое-какие новости. С вашего позволения, мы переговорим с ним с глазу на глаз. Только так возможно определиться с дальнейшими планами.

      При таких словах гостя графиня невольно выразила некоторое неудовольствие, снова какие-то тайны. Как мужчины любят напустить на свои дела загадочность и значимость! Но что тут возразить? Время обеда закончилось. Графиня поблагодарила молодых людей за компанию и удалилась к себе. Но на душе её стало тревожнее, чем прежде…

      Антуан направился в кабинет, ни на миг не сомневаясь, что Пит последует за ним. На пороге кабинета молодой граф задержался, пропустил незваного гостя вперёд и плотно закрыл за ним дверь. При этом Пит не выразил ни малейшего признака беспокойства. Он спокойно прошёл к книжным полкам и стал с нескрываемым интересом разглядывать переплёты книг. Антуан, наблюдая за гостем, облокотился на высокую спинку кресла и вдруг поинтересовался:

      – Сколько языков ты знаешь?

      Тот на пару секунд задумался и, наконец, ответил:

      – Четыре.

      – Какие?

      – Брианский, фрагийский, испайронский и лату, – ответил Пил, не разворачиваясь.

      – Испайронским и латой ты владеешь так же превосходно, как и фрагийским?

      Пит, наконец, развернулся и улыбнулся, хорошо улыбнулся, по-доброму:

      – Мой фрагийский признан превосходным?! Слышал бы это мой учитель. Но да к чему здесь ложная скромность? Не будь это правдой, разве стал бы я выдавать себя за фрагийца. Итак, Антуан, что будем делать дальше? – Пит резко сменил тему разговора, так же резко став серьёзным.

      Что ж, разве они не для этого уединились? Антуан тоже выпрямился:

      – Убирайся из моего дома!

      – Нет.

      – Нет!? – и молодой граф снова начал закипать, – Тогда я прикажу выставить тебя за дверь как…

      – Как кого? Договаривай! Я смотрю, ты горазд ругаться. Да только тебе придется заняться моим выдворением лично. Ты готов к такому унижению?

      – У меня достаточно слуг…

      – Нет, недостаточно. И, поверь, среди них нет ни одного, кто смог бы тягаться со мной в искусстве владения шпагой… К тому же я не думаю, что ты пожелаешь развлечь свою матушку такого рода спектаклем. Она пророчит меня тебе в друзья! – и Пит вдруг невесело рассмеялся.

      И снова Антуан не понял свою реакцию на эти последние слова и тем более смех Пита.

      – Да, смешно, –