Апельсиновый ландыш. Андрей Федоров

Даже иногда удивляюсь, как вам все благоволят. Это ваше врождённое?

      Мария Николаевна рассмеялась:

      – Всё – врождённое, не находите? Вот вы…

      – Интересно… – Лунёв приостановился.

      – И работы непочатый край, и успеваете всё и вся видеть вокруг. И слышать. Так и вижу вас на портрете в Зимнем. На белом рысаке, под генеральским вальтрапом с вензелями… – Мария тонкими пальцами рисовала в воздухе картину.

      Лунёв прыснул:

      – Да вы ещё и с фантазией, барышня!

      – Нет, нет, правда! Виталий Семёнович, вы ж на погонах до жезлов фельдмаршальских дойдёте – так работать.

      – Полноте вам! Просто служба, ничего более…

      Темнота густела.

      – Видите, Арктур зажёгся… – Лунёв перчатками махнул в небо. – Самая яркая звезда. За ним мерцаниями другие пойдут…

      – Разве? – Мария поймала жест и придержала на голове шляпку. – Нам в гимназии говорили, что Сириус.

      – Ну, не знаю… Генерал Скворцов сказали-с, что Арктур. Извините, вынужден подчиниться! – и засмеялся.

      Некоторое время шли молча…

      – А что Андрей Васильевич, доволен? Как вам кажется? – вкрадчиво зашёл Лунёв.

      – Весьма! – нарочито грустно вздохнула Мария Николаевна. – Но, если честно, я полагала, что времени на меня будет больше. Хотя, понимаю, понимаю… Вы мне сейчас про тяжёлые времена расскажете…

      – Голубушка, не обессудьте! Конечно, запустить такую красавицу-жену – грех. Но потерпите малость, полторы недели осталось. Вот четвёртого спровадим визитёра – полегче будет.

      – Не будет, – она иронично надула губки, – врёте всё, Виталий Семёнович! – и на быстром дыхании выпалила. – Что за визитёр?

      Лунёв мягко оглянулся назад.

      – Из штаба Врангеля. Вам можно знать, поскольку Андрей Васильевич… вы понимаете… Но, прошу вас, это – между нами.

      – Не интересно. Вот если бы Мулен Руж приезжал…

      – Будет, всё будет, Мария Николаевна, потерпите, – он легонько тронул её за локоть. – Темнеет. Может быть, повернём обратно? Я с вами поговорить хотел…

      – Правда? О чём же? – она нахмурила брови.

      – Как бы деликатнее изъясниться?.. – Лунёв замялся, – Павел Денисович… Я обратил внимание, как вы холодны-с с ним. Меж тем… меж тем человек трагической судьбы. И героической. О нём ещё с Порт-Артура рассказывают. Там же потерял жену и дочь. Вареньку… Обе – от тифа. Контужен был, чудом выжил. Вы и сами, Мария Николаевна, ему в дочери годитесь. Я вас прошу…

      – Я… я… постараюсь, Виталий Семёнович…

      В рухнувшей темноте Лунёв не увидел, как побелело в волнении лицо Маши…

      – Чего изволите, барышня? Холодно вечерами. Может, согреться желаете?

      Мария Николаевна подышала на замёрзшие пальцы.

      – Неплохо бы чаю. С вареньем.

      – Какого прикажете? Кизил, малина, абрикосовое намедни доставили…

      – Мне бы…

      …её голос утонул в гуле ресторации. У Давыдова по вечерам отбою в завсегдатаях не было.

      – Я извиняюсь, шум-с… –