Ромовая бабочка. Риша Вольная

и сдержанности.

      – Хорошо, я не задержу её. Не волнуйтесь,– легко согласился Савельев. – Идём, Алиса.

      Мужчина двинулся в сторону черного кроссовера BMW , припаркованного неподалёку. Деваться мне особо было некуда, так как мальчики всё решили между собой, не спросив моего мнения. Я могла исполнить третий вариант сценария этого шоу, психануть и гордо уйти, кинув обоих, но были свои «но». Во-первых, это уж совсем детская выходка, а если учесть мой сольный концерт посреди офисного коридора, так мне пора слюнявчик повязать и пустышкой рот заткнуть. Во-вторых, Роман Николаевич – это тёмная лошадка, точнее, жеребец, как показали обстоятельства. Неизвестно, не прикажет ли он догнать меня и насильно усадить в его машину.

      – Вернусь из командировки, предатель, и всё тебе припомню, – тихо высказалась я, проходя мимо Миши.

      – Так надо, Алиса, – ответили мне, но я молча с гордо выпрямленной спиной ушла.

      Мы оба знали, что потом я остыну и всё пойму. Сейчас же меня буквально потряхивало от мужского самодурства.

      Бурля, как горячий гейзер, я уселась в салон автомобиля. Даже любезно открытую Романом и придержанную им для меня дверцу приняла как должное, не сказав положенного «спасибо». Мужчина спокойно захлопнул пассажирскую дверцу, неспешно обошёл машину и сел за руль. Двигатель завёлся практически бесшумно, словно тоже боялся напряжённого молчания, которое, казалось, можно рукой потрогать. Всегда думала, что это выражение сплошная метафора.

      – Алис, расслабься ты! Такое чувство, будто я тебя насиловать собираюсь, а ты девственница, которая меня едва выносит.

      – С последним утверждением могу согласиться!

      Грубо, но зато почти честно. Мне близкое расположение этого мужчины, да ещё и наедине, давалось крайне сложно. Мысли периодически разбегались, явно пытаясь сбить меня с пути истинного.

      – И вообще, это не напряжение, чтобы просто взять и расслабиться. Это ярость! – решила продолжить дискуссию сама, раз мужчина молча крутит баранкой, выруливая со стоянки. – Ярость от местного самоуправства. Что-то никто не поинтересовался моим мнением, моим желанием. Нашли, блин, куклу! Куда хочу – туда верчу!

      Вот! Хоть одному высказалась! Даже малость полегчало.

      – Алиса, ты в курсе, что с тобой очень тяжело?! – спокойно и без сарказма в голосе, но с глубоким вдохом спросил Савельев.

      Хотела послать его на полянку по грибки и ягодки, а то можно подумать, что без него не знаю, какова я! Открыла и закрыла рот. Тяжело спорить и кричать, когда с тобой спокойно разговаривают. Начинаешь чувствовать себя невоспитанным дебилом среди выпускников Гарварда.

      – В курсе, – проворчала я, отвернувшись в сторону окна.

      Лучше буду видом растекающихся от жары горожан любоваться, чем аристократическим профилем мужчины. Сейчас должна последовать традиционная воспитательная беседа минут на пятнадцать, суть которой можно уместить, примерно, в одной фразе: «Будь проще, и люди к тебе потянутся!».

      – Я бы сказал даже больше, что иногда ты практически невыносима.

      Ну,