Ромовая бабочка. Риша Вольная

завалов Мишка тоже не соврал: много стопок несортированных бумаг, закиданная электронная почта с непрочитанными письмами, расписание встреч в полном раздрае. Чувствовалось, что ранее в последнем был порядок, но кто-то протянул к этому совершенству свои корявые лапки, руша всю композицию. Вот над этим несовершенством я как раз и корпела, когда мой тиранище, Михаил Борисович, выполз из кабинета.

      – Лисёнок дорогой мой, я и не знал, что ты такой трудоголик у меня?! – удивлённо округляя свои бесстыжие глазки, юморила эта зараза.

      Посмотрела на него убийственным взглядом и снова уставилась в монитор ноутбука. Я, будучи голодной, вообще была очень кровожадной, а обед мы естественно пропустили.

      – Лис, не надо убивать меня силой мысли. Я вспомнил, что совсем забыл тебя покормить. И да, помню, что с тобой голодной лучше не связываться, – подлизывался ко мне мужчина, упираясь руками в стол сбоку от меня.

      – Со мной лучше с любой не связываться! И прекращай говорить так, будто я твоя ручная зверюшка, – пробурчала я, но уже сохраняя файлы для завершения работы.

      Мишка поднял ладони перед собой в знак капитуляции.

      – Ты очень красивая и сексуальная, когда сердишься. Знаешь, так и хочется приручить, – томно прошептал этот Казанова местного уровня.

      Я резко встала, собираясь приложить по его голове тяжёлой папкой с документами, чтоб сразу отбить желание, продолжать шутить, не покормив меня. Вот только мои действия не совпадали с реакцией тела. В глазах резко потемнело, виски пронзила острая боль, а ноги стали ватными. Чувствую, что начинаю падать, но удержать тело от этого фиаско не получается.

      Меня подхватили и прижали к груди. Продолжая удерживать одной рукой, второй Аксенов откинул с моего лица волосы и проверил пульс на шее.

      – Алиса, ты меня слышишь? Что с тобой?

      – Геркулес, отменяй похороны. Так легко ваша компашка от меня не отделается! – прошептала я сухими губами, начиная снова видеть, но голова ещё болела и немного кружилась.

      Решив, что пока рано покидать надёжный кокон мужских рук, дополнительно вцепилась холодными пальцами в лацканы пиджака. На мой ироничный ответ мужчина усмехнулся и облегчённо выдохнул. Открыл рот, чтобы поругаться, прямо по лицу было видно, но звук открывающейся двери в приемную прервал его.

      – М-да! Смотрю, Алиса, ты плодотворно трудишься! Так сказать, всю душу и не только в работу вкладываешь! Хотя чему я удивляюсь, это ожидаемо, – голос Савельева холодный, проникающий, кажется, в каждую клетку моего уставшего мозга привёл меня в чувство окончательно. – Прошу только потерпеть до окончания рабочего дня, или хоть двери тогда запирайте!

      Собралась опровергнуть его ложные обвинения, но мужчина, окинув меня на прощание взглядом экстра-заморозки, вышел, громко хлопнув дверью. Его холодность и проверка двери на прочность не вязались в один узел.

      – Вашу ж мать! – от всего сердца выругался Аксёнов. – Даже не знаю, что подумать!

      Я отпрянула от мужской груди, но Миша полностью не отпустил, продолжая